Общественно-политический журнал

 

Литература

Жизнь без войны. Главы 13 и 14

(Предыдущие главы: глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12)

13. Их время

Сегодня нет недостатка в суждениях относительно «русской судьбы» и особенностей менталитета российского социума, исполненных унылых обобщений и фатализма. Говорится в этой связи, в частности, о двух типах цивилизаций – коллективистской, основанной на православии, общине и культе государства. И индивидуалистской, опирающейся на католицизм плюс протестанство и уважение к личности. Отсюда вытекает извечная дилемма между царизмом (тоталитаризмом) и парламентаризмом (демократией). И соотвествующие им несовместимость и противоборства. Знатоки этих различий, в зависимости от политической ориентации, либо с вызовом и боевым азартом защищают и проповедуют этот антогонизм. Либо  тоскливо пророчат бесконечность «хождения по кругу».

Такая хандра часто посещает и автора этого текста. Тем не менее, аналитические прикидки и логика диктуют мажор.

Первый довод – о том, что мир развивается по спирали, мы уже проходили.  Но есть и второй, не менее важный и убедительный. Он в лицах и образе мышления детей, смены, которая подспудно выпочковалась  в «племя молодое, незнакомое». Их принципиальное отличие от нас состоит не столько в энергетике, сколько в привычках. А они – привязчивое свойство, источающее большую силу. Особенно, если обретаются с пеленок. подробнее ⮞⮞⮞

Жизнь без войны. Глава 9

(Предыдущие главы: глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8)

9. Блатоманы и стиляги - война миров

По поводу этой главы меня долго мутили сомнения. Уж больно контрастным разночтивом она позиционируется в этом разделе. Но что поделаешь – у каждого времени свои краски и звуки. Они очень разные, в том числе – неприятные и непонятные через толщу лет. Только реконструкция прошлого  будет неполной и фальшиво глянцевой, если их проигнорировать. В частности, если  не вспомнить о таких ингредиентах жизни моего поколения, как «блатомания» и стиляжничание. подробнее ⮞⮞⮞

Жизнь без войны. Глава 6

(Предыдущие главы: глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5)

ЗВУКИ И КРАСКИ ВРЕМЕНИ

6. Албанское танго и уроки китайского

Албанские танго «Бабочка»и «Тоска любви» в исполнении Аниды Таке и Рудольфа Стамбола – один из самых далеких лирических отзвуков детства моего поколения. Скрипы пластинки с первых школьных вечеров. Засели в памяти и строки из вольных «переводов» местных умельцев на русский – вроде этого: «Смотрел я на тебя, как на паскуду. На очи твои нежно-голубые. Тебя такой навек я не забуду. Ведь так друг друга сильно мы любили».

К 60-м Албания уже «вышла из доверия», симптомом чего стало исчезновение журнала «Новая Албания». Так, кажется, называлось рекламное глянцевое издание, которое в 50-е было весьма популярно благодаря тому, что, рекламируя туризм, часто размещало снимки пляжей с роскошными женщинами в купальниках. При социалистическом викторианстве тех времен они воспринимались почти как порнография. Однако, на рубеже 60-х его в СССР запретили, хотя на родине он продолжал выходить вплоть до начала 90-х, в том числе – и по-русски. Впрочем, во времена позднего Энвера Ходжи нравы сильно ужесточились, и облик издания полинял – и полиграфически, и по части своей игривости. подробнее ⮞⮞⮞

Жизнь без войны. Глава 5

(Предыдущие главы: глава 1, глава 2, глава 3, глава 4)

5. Страсти вокруг ИР

Прорывы и ритм изменений в науке и технике (НТП) – важнейшая шкала в динамике жизни поколения. Не хочу быть категоричным, но мне кажется, что за последние 70 лет лишь одно их поле отмечено глобальными переменами в ранге «переворота», «революции» - информационное. И впрямь - «информационная революция» (ИР) – единственный высокий титул, который прижился и не оспаривается в международном объеме. Но до того, как она разразилась, была немалая пауза. подробнее ⮞⮞⮞

Жизнь без войны. Глава 4

(Предыдущие главы: глава 1, глава 2, глава 3)

4.«Железный занавес»: за ним и после

Угрюмое это клише пришло в политический словарь, как известно, из знаменитой Фултонской речи Черчилля. И хотя в этой редакции однозначно шла речь о барьерах с той стороны, со временем он стал символом коммунистической самоизоляции с этой. И это логично. Ведь Запад со временем все больше пытался демонстрировать свои прелести Востоку, соблазняя и разлагая «неустойчивых». А по эту сторону, напротив, делалось все, чтобы зашориться или, по меньшей мере, исказить увиденное как в кривом зеркале. Причем «занавес» создавал вполне реальное напряжение у советского обывателя, поскольку ущемлял одну из важных потребностей – туристическую. подробнее ⮞⮞⮞

Жизнь без войны. Глава 3

(Предыдущие главы: глава 1, глава 2)

3. Жизнь в двух географиях

Мое поколение родилось в крупной империи. Но империи – субстанции искусственные и потому - недолговечные. Им свойственно распадаться. А потому их граждане однажды рискуют оказаться в разных государствах. И, в зависимости от ощущений, «дома» или «за границей».

Этот опыт случился и в моей биографии. В середине 50-х случайно, можно сказать, по глупости, моя семья, будучи из архангельских поморов, оказалась далеко на востоке. Вдали от клана, в другом ландшафте и климате, иной культурной и даже языковой среде. Причем, угораздило попасть в провинцию, столь безобразную, что когда описал ее, сам ужаснулся. Подумал, что если оставлю, то вызову возмущение и обвинение у российского читателя в дегте, которым специально вымазал фасад  страны. И смертную обиду у тех, кто при всей географической анонимности высчитает адрес своего проживания. подробнее ⮞⮞⮞

Страсти Лошадиные

Много лет назад работал я в маленькой медицинской компании в штате Коннектикут, где был большой шишкой на крохотной ёлке — начальником инженерного отдела, состоявшего всего-навсего из меня, лаборанта и двух техников. Мы разрабатывали и строили довольно хитроумные приборы для исследований клеточной ткани. Как-то раз, перед перерывом на ланч в лабораторию зашла секретарша и говорит мне:

— Там пришёл какой-то господин. Он хочет поговорить с медицинским инженером. Вы не выйдете к нему?

В приёмной ждал элегантного вида седоголовый джентльмен лет шестидесяти; я представился как биомедицинский инженер и спросил, чем могу быть полезен? Он назвал своё имя: Флойд Карлсон, и сказал, что хочет обсудить одну интересную идею, и, если я не возражаю, он приглашает меня на ланч в соседний ресторанчик, где мы сможем поговорить. Я согласился, и мы отправились через дорогу в кормушку, куда работники нашей фирмы часто заходили перекусить. Заказали себе по салату с сардинами, и Флойд поделился со мной своей идеей: подробнее ⮞⮞⮞

Жизнь без войны. Глава 2

(Предыдущие главы: Глава 1)

2. Сила привычки

Речь, конечно, идет о смене социально-экономического режима.  Или, выражаясь марксистским слоганом – формации. То есть, плановой распределиловки на регулируемый рынок. Относительного равенства на основах полунищеты на глубочайший раскол в доходах. Государственного патернизма на свободу барахтаться или утонуть. «Дружбы народов» на национализм и развал империи. Оплота «всего прогрессивного» и ядерной страшилки на страну третьей категории, пользующуюся подачками и советами тех, кого считали врагами.

Обратите внимание, что обе стороны этого обмена друг друга стоят. Обмен одной показухи и уродства по сути – на другую. подробнее ⮞⮞⮞

Жизнь без войны. Глава 1

Когда тебе под 70, кажется, что жизнь проскочила, как мышка через комнату. Хотя сколько в ней было моментов, когда она тянулась густым повидлом. Когда время просто убивалось, заполнялось всяким хламом.

В старости, кстати, вопреки логике и ожиданиям, оно транжирится впустую особенно часто и безжалостно. Это в молодости кажется, будто все самые главные раздумья о Смысле придут вместе с сединами. Но это иллюзия. В старости люди не становятся ни умнее, ни философичнее. Напротив, из своего опыта довольно рано пришел к ощущению, а потом – и к убеждению, что самые мудрые существа – дети. А самые глубокие заглядывания в недры души и самые далекие орбиты кружения над миром происходят на заре юности.

Иллюзию озарения в старости рождает ошибка в причинно-следственных связях. Полагается, что мудрость питает опыт. Но это чепуха. Ведь опыт у очень многих людей таков, что лучше б его не было совсем.  К тому же одним из его проявлений является сама способность мыслить. Да просто – думать, выходя за околицу самого обыденного и необходимого. Оглянитесь-ка  по сторонам, критически присмотритесь к себе – и станет очевидным, что «о смыслах» и «процессах» маются, напрягая мозги, лишь единицы. Да и те – лишь изредка. Ну и уж точно не постоянно. подробнее ⮞⮞⮞

Михаил Жванецкий: «у нас безвыходная ситуация»

Мы в принципе, живем неплохо.
И хоть хочется протестовать, но невнятно и не о себе.

Я думаю, как само возникло сельское хозяйство, вот так же сдуру само возникнет и производство.
Если только руководство упорно будет не вмешиваться.
Для руководства уже есть увлекательное военное дело.
Там и деньги, и заводы.

Увлекайся! То есть, какая-то свобода на этом месте есть.
Хотя свобода, как всегда, имеет свои недостатки.
В результате свободы появляются евреи.
В результате несвободы появляется КПСС.
То есть, у нас безвыходная ситуация. подробнее ⮞⮞⮞

«Русская жизнь, как обычно, болтается между бардаком и бараком»

Каждый год в день убийства Анны Политковской лауреаты премии Raw in WAR («Помочь каждой женщине в огне войны»), носящей имя Анны, пишут ей письма. В этом году победителей премии двое: нобелевский лауреат по литературе 2015 года, писатель и журналист Светлана Алексиевич и правозащитница из Индии Биналакшми Непрам.

«Ты нам очень нужна, Анна!»

Дорогая Анна!

Я хочу рассказать тебе о том, как мы живем без тебя. Где мы? В какой точке истории? Ясно одно, что не там, где хотели. Тебя нет с нами больше 10 лет, за это время можно было уже жить в другой стране, переехать из империи ГУЛАГа в нормальное европейское государство, как это сделали многие наши соседи. Но как сказал Столыпин: «В России каждые десять лет меняется все, а за 200 лет ничего». Надоевшая уже цитата, но столько в ней знакомого нам отчаяния, что хочется повторить. подробнее ⮞⮞⮞

«У нас появилось непреодолимое желание кричать о том, как мы хотим свободы...»

Мне, в целом, понравилась сегодняшняя публикация "За туманом. Опыт социологии бардовской лирики" В. Скрипова - толкового и разумного автора.

Мое единственное замечание:  "В них не было никакой крамолы", - пишет ВС о песнях Кима, которые он целиком включил во второй, чисто лирический слой.

Между тем, одну из своих концертных программ (в двух отделениях!) Юлик назвал "Крамольные песни". Он за них поплатился в 1967 году, ему даже пришлось стать Ю. Михайловым...

В продолжение начатого разговора, прилагаю мое давнее (от февраля 2012) открытое письмо Лидии Чебоксаровой, где говорится о ложных трактовках бардовского движения. Эта проблематика все еще актуальна. подробнее ⮞⮞⮞

Мой Друг Пупок

«Уезжай, голубчик! Если отпустят, обязательно уезжай! Это самый важный шаг в твоей жизни и самый правильный», сказал мой друг Илья Давыдович Пупко. Близкие друзья шутливо называли его «Пупок», поменяв местами две последние буквы в фамилии.

Мы сидели на старинном кожаном диване в его кабинете в квартире на Греческом Проспекте Ленинграда, которая перешла ему в наследство от отца. Я приехал попрощаться с ним после того, как весной 1977 года мы с женой подали документы на эмиграцию из СССР. Дружили мы не так уж долго, лет шесть или семь, после того, как познакомились на одной научной конференции, сошлись быстро, почувствовав друг в друге родственные души и обнаружив множество общих интересов. Специальности у нас были сходные — оба работали с медицинскими электронными приборами, оба любили изобретать всякие занятные штучки. Правда, он — в закрытом учреждении, а я — в открытом медицинском НИИ. Жили мы в разных городах, виделись не так уж часто, но переписывались и перезванивались постоянно. подробнее ⮞⮞⮞

В России переиздана книга Полины Жеребцовой «Муравей в стеклянной банке»

«Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994-2004» Полины Жеребцовой переиздан в России, издательством ВРЕМЯ.

"Моя правда, - пишет автор книги Полина Жеребцова, - это правда мирного жителя, наблюдателя, историка, журналиста, человека, который с девяти лет фиксировал происходящее по часам и датам, писателя-документалиста".

 Полина Жеребцова родилась в 1985 году в городе Грозном и прожила там почти до двадцати лет. В 1994 году начала вести дневники, в которых фиксировала происходящее вокруг. Дневники охватывают детство, отрочество и юность Полины, на которые пришлись чеченские войны. Учеба, первая влюбленность, ссоры с родителями - то, что знакомо любому подростку, - соседствовали с бомбежками, голодом, разрухой и нищетой.

Книгу «Муравей в стеклянной банке» Полина Жеребцова посвятила: «Многонациональному населению Чеченской Республики, которое бомбили с неба и обстреливали с земли».

Полина Жеребцова описывает свое детство и раннюю юность, время, которое считается у людей самым счастливым и беззаботным. Первую из своих тетрадей девятилетняя девочка начала 25 марта 1994 года. В школьных тетрадках среди нарисованных принцесс детским почерком написано о событиях, известных нам по выпускам новостей. подробнее ⮞⮞⮞

По определению Google, для цивилизованного мира американская литература гораздо интереснее и важнее русской

Величие американской литературы
Топ-50 лучших писателей мира

На днях обратил внимание, что к моему любимому Мелвиллу в Google немало обращений – 11,6 млн.! Больше, чем к Пушкину. Значит, у автора первого в мире романа-эпопеи немало поклонников. Что ж, вставил я создателя великого «Моби Дика» в свою знаменитую таблицу – и русские писатели опустились еще на ступеньку, в самый низ шестого десятка рейтинга самых популярных писателей всех времен и народов.

Дело в том, что лет десять тому, в тысячный раз услыхав о необыкновенном величии русской литературы, я задумался, а нельзя ли объективно измерить ее величину? Нельзя ли подойти к вопросу научно? Нет ли меры для построения иерархии инженеров человеческих душ и щипателей душевных струн? Ведь метрон – аристон, говорили эллины. подробнее ⮞⮞⮞

Страницы