Инстинкт самосохранения требует - водителя заменить

ГКЧП - оно вернулось. Вкрадчиво, мелкими шажками и почти незаметно. Как вор. И вот, усевшись на трон, осмелело и...понесло.

Начнем, пожалуй, с патриотизма. Не с того, который является последним прибежищем негодяев, а с того чувства, которое не позволяет мне и многим моим знакомым, активно недовольным тем, что происходит сейчас в России, плюнуть на все, взять семью и уехать «в нормальную цивилизованную страну». И дело не только, и даже не столько, в привязанности к родным и близким, которых я при всем желании с собой никуда увезти не смогу, и не в языке, на котором я привык думать, общаться и выражать свои мысли. Дело в том, что это моя страна. И я имею на нее прав не меньше, чем любой другой гражданин.

Это страна, которую я передам своим детям, и я перед ними в ответе за то, какой они ее получат. А до того, поскольку это моя страна, я в ответе за нее перед гражданами других стран. И мне очень не нравится испытывать чувство стыда перед ними.

 А сейчас я испытываю не только стыд. Я просто в ярости, которая накрывает меня всякий раз, когда начинается словоблудие о результатах референдума в Крыму, свободном волеизъявлении граждан, праве народа самостоятельно решать свою судьбу. О двойных стандартах и косовском прецеденте. Эти аргументы (которые многим моим далеко неглупым согражданам показались «сильными» и «убедительными») меня не убеждают. Совсем. По одной простой причине: люди, которые считают себя моими представителями, действуют от моего имени, готовы принимать во внимание чье угодно мнение, кроме мнения тех, кого они «представляют». Вопросы о том, чем закончится Майдан, кто станет украинским президентом, сколько крымчан проголосовало за отделение от Украины и присоединение к России, для меня, безусловно, представляют интерес, поскольку судьба Украины мне небезразлична. Однако интерес этот чисто умозрительный. Я согласен, граждане вправе решать судьбу своей страны и свою собственную, и верю, что жители Украины вполне способны это сделать. И даже если они ошибутся, набьют кучу шишек, это будут их ошибки и их шишки. Я им искренне посочувствую, и только. Но когда мне говорят, что Крым стал территорией России потому, что КРЫМЧАНЕ так решили на референдуме, я пребываю, мягко говоря, в недоумении. Потому что президент России, не удосужился поинтересоваться мнением граждан России по вопросу, имеющему к судьбе их страны самое непосредственное отношение.

В результате жители Севастополя, Алупки, Ялты, Феодосии оказались людьми, в отношении которых Путин (по крайней мере, на словах) руководствуется демократическими принципами, а жители Москвы, Петербурга, Воронежа, Хабаровска — послушным, заранее на все согласным быдлом, которое и спрашивать-то ни у кого даже мысли не возникает.

 Я вовсе не исключаю, что граждане России в большинстве своем проголосовали бы за присоединение Крыма, если бы кто-то их спросил. Даже если бы им объяснили, что это обойдется им в сотни миллиардов, а то и триллионы рублей, которые на две трети будут разворованы. Те сотни миллиардов, а то и триллионы, которые они заплатят в виде налогов и на которые не будут построены школы, больницы, дороги в Петербурге, Воронеже и Хабаровске. Даже если бы они четко осознали, что в странах, куда они привыкли ездить на отдых, к ним после этого многие станут относиться как к оккупантам. Даже если бы они поняли, что присоединение Крыма (а возможно, и других областей Украины) сделает украинскими националистами и русофобами многих украинцев, до сих пор нейтрально или даже лояльно относившихся к русским. Таких «даже», включая риск получить войну и окончательно угробить экономику, отстав еще на десяток-другой лет от развитых и не очень стран, принести в жертву возрождающейся империи жалкие остатки свободы, можно было бы привести еще с полдюжины. Да, даже осознавая все это, граждане России могли бы проголосовать в большинстве своем за присоединение Крыма. И это был бы наш свободный и осознанный выбор, за который я, гражданин России, стыдился бы до конца жизни. А могли бы и не проголосовать. И никакие социологические опросы не убедят меня в обратном. Хотя бы потому, что в моем окружении граждан России, считающих присоединение Крыма преступлением и шагом к катастрофе, больше, чем тех, кто оценивает его как победу.

Так или иначе, вопрос, от ответа на который зависит будущее моей страны, ни мне, ни моим согражданам не задали, а задали его жителям Крыма, которые тогда к моей стране никакого отношения не имели. И все разговоры о несерьезности санкций со стороны Запада, о том, что воевать с нами никто не посмеет, для меня не более чем безответственный детский лепет. А если посмеет? Если бы водитель автобуса (и моего тоже, между прочим, автобуса), в котором я еду с семьей по горному серпантину, начал разгонять машину до 150 километров в час, никаких добрых чувств по отношению к этому человеку, я бы не испытывал. А когда он начал бы выезжать на" встречку", обгонять и подрезать другие машины, мне было бы еще и стыдно. И даже если бы автобус в конечном итоге не сорвался в пропасть, мне было бы очевидно:  простой инстинкт самосохранения требует водителя заменить. Даже если он этого не хочет.

МАКСИМ БЛАНТ