Вы здесь
На смерть Березовского: "Это был один из самых ярких людей, с которыми только сводила меня жизнь"
О мертвых – или хорошо, или ничего. Говоря о Борисе Березовском, мне сегодня очень хочется придерживаться именно этого золотого правила, хотя я прекрасно понимаю, что оно, увы, не всегда применимо к масштабным фигурам – а Борис Березовский и вправду был фигурой шекспировского масштаба, и его роль в новейшей истории, конечно же, совершенно неоднозначна.
Фигуру Березовского еще предстоит оценить по достоинству, когда откроются архивы, когда – и если - действующие политики уйдут на покой и отважатся писать мемуары, когда заговорят молчащие сегодня свидетели событий последних двух десятилетий.
В любом случае нарисовать исторический портрет Березовского только в черно-белых тонах не удастся – получится карикатура. Бориса Абрамовича можно во многом упрекнуть – кроме одного: он никогда не был карикатурным «новым русским», как их изображают в плохих телесериалах - тупых, малообразованных, сильно пьющих, много жрущих, обрюзгших, обвешанных золотыми цепями, с жирными пальцами, унизанными массивными перстнями, безвылазно пребывающих в бассейнах или саунах в компании таких же омерзительных бритоголовых субъектов и девиц легкого поведения.
Я был знаком с Березовским достаточно близко с середины 90-х. Мы были на «ты», но никогда не были друзьями, а порой оказывались по разные стороны баррикад. Но я хочу отдать ему должное, несмотря ни на что.
Борис Березовский был настоящим европейцем, интеллектуалом высшей пробы, с развитым чувством вкуса и меры, он умел стильно, элегантно одеваться, знал толк в хорошей кухне и разбирался в вине, в общем, вполне владел тем, что по-французски называется «savoir vivre» - «искусство жить». Я однажды был у него на вилле «Шато-де-ля-Гаруб» на юге Франции, на самом кончике мыса Антиб, что рядом с Каннами, в большом старинном доме, окруженном таким же старинным, как будто нарочно слегка заросшим, немного запущенным парком. Мне доводилось бывать в домах у многих так называемых «олигархов». Этот дом был совсем не похож на них, у любого русского миллионера от вида тех старых оконных рам и растрескавшихся дверей случился бы, наверное, сердечный приступ. Березовский же с гордостью говорил: «Я тут решил ни за что ничего не менять. Вся прелесть этого дома, этого сада - в этой «патине», в том, что тут есть ощущение времени». Нет, он, конечно же, был большим эстетом.
Выпить он, кстати, мог, но пьяным я его никогда не видел, хотя за одним столом с Борисом Абрамовичем сиживать мне доводилось. Общаться с ним было одно удовольствие. Он умел дружить, когда хотел, способен был и на бескорыстную помощь. Во всяком случае однажды я это на себе испытал.
У него было море обаяния, он мог очаровать самого взыскательного собеседника. Его часто рисуют холодным и расчетливым манипулятором людьми, а он в них то и дело влюблялся, часто больно обжигаясь - потому что в людях разбирался плохо, очаровывался негодяями и подлецами.
Женщины от него просто млели!
Борис и вправду любил женщин, имел у них успех, прямо как в той песенке про Анри Четвертого из старого фильма «Гусарская баллада» (это вообще песня про него, я ее сегодня все время под нос напеваю) – в него влюблялись и легкомысленные юные девчонки, и опытные светские дамы, хотя, казалось бы, внешне он вовсе не был героем-любовником. Небольшого роста, лысый, сутулый, совсем не похожий на сногсшибательного героя Владимира Машкова из фильма Павла Лунгина «Олигарх», снятому по книге близкого товарища Березовского – Юлия Дубова, в основу которой, безусловно, легла история Бориса Абрамовича, его друзей и партнеров по бизнесу и политике.
В нем мгновенно ощущалось интеллигентское происхождение, множество прочитанных книг, он был типичным представителем того поколения московской ученой молодежи, которым в 80-е годы было от 30 до 40, которые не шатко не валко трудились, в общем-то, за гроши, в столичных КБ и НИИ, вечерами напролет пили водку на московских кухнях и ругали дряхлеющую, понемногу впадающую в маразм советскую власть, мечтали, но не решались навсегда уехать за границу… Когда же чуть-чуть отпустили гайки, одни так и продолжили сидеть по кухням, пить водку, бесконечно играть в преферанс, другие – бросили пить и играть, махнули рукой на науку, начали крутиться, барахтаться и – выплыли, как та лягушка. Варили джинсы, делали пластмассовые игрушки, торговали персональными компьютерами и еще при Горбачеве стали первыми, советскими еще, успешными бизнесменами - из тех, что делали аршинные заголовки в газетах, когда пытались заплатить партийные взносы с первого заработанного миллиона рублей.
Первых по-настоящему крупных русских бизнесменов 90-х годов с легкой руки Бориса Немцова стали называть олигархами. На самом деле, какие они, к черту, были олигархи?! Денег у них было много, а власти никакой. Потому-то их потом в одночасье нагнули, скрутили в бараний рог, поставили на колени, заставили сапог целовать. А тех, кто не хотел гнуться - вышвырнули из страны, самых же упрямых или непонятливых посадили, как Ходорковского. Это теперь, куда не плюнь – огромная власть и гигантская собственность в одних руках. Тогда этим мог похвастаться, наверное, только один Березовский. Он был единственный настоящий олигарх - и при деньгах, и при высоких должностях, заместитель секретаря Совета безопасности, секретарь исполкома СНГ, тайный советник, вхожий в высокие кремлевские кабинеты. «Делатель королей».
Борис Абрамович любил иногда прихвастнуть, но в то, что это именно он придумал комбинацию с досрочной отставкой Ельцина и превращением Путина из премьер-министра в и.о. президента страны, после чего, как говорится, игра была сделана, я верю искренне.
Убежден и в другом. Березовский был обречен. Революция всегда пожирает своих детей, а короли и президенты рано или поздно избавляются от тех, кто способствовал их возвышению. И чем больше способствовал, тем быстрее избавляются.
Березовский много лет искренне верил, что рано или поздно вернется в Москву, что называется, на белом коне. Отголосок этих настроений есть в фильме «Олигарх», авторы которого во время работы над фильмом, насколько я знаю, много общались с прототипом главного героя. В самом конце кинематографический олигарх говорит: «Разворачиваемся. Я возвращаюсь в Москву». В реальной жизни развернуться, вернуться в родной город Березовский так и не успел.
Говорят, он был в депрессии. Говорят, потерял смысл жизни. Предполагают даже, что мог покончить с собой.
Мне во все это верится с трудом.
Я знал Березовского как человека фантастически витального, неисправимого оптимиста, обожавшего жизнь во всех ее проявлениях и этим мне, несмотря на всю сложность наших с ним политических и деловых отношений, по-человечески очень симпатичного.
Говорят, Березовский написал Путину покаянное письмо. В это я тоже не очень верю. Допускаю, что он все время мучительно думал, как бы ему все-таки вернуться в Россию и в русскую политику – если не физически, то хотя бы виртуально, чувствовал, что его стали забывать. Допускаю, что ради этого Борис Абрамович мог закрутить очередную рискованную головоломную комбинацию и в рамках этой «многоходовки» сочинить некий опус в эпистолярном жанре на высочайшее имя.
ОК, пусть сначала опубликуют его текст, тогда и поговорим. Однако вот уже господин Песков, сообщивший, что такое покаянное письмо якобы существует, торопится известить, что оно едва ли будет обнародовано. Пескову же, извините, веры никакой.
А вот я должен покаяться: в последние годы, бывая в Лондоне, всякий раз давал себе зарок повидаться с Борисом, и всякий раз то не успевал, то забывал, то ленился, то не мог до него дозвониться. Пару раз мы говорили по телефону, примерно год назад он выступал в моей киевской программе, комментировал выступления оппозиции в Москве – с помощью телемоста. Был в ударе, шутил, срывал аплодисменты в студии. Больше я не увижу Бориса никогда. До слез жалко. Все-таки это был один из самых ярких людей, с которыми только сводила меня жизнь. Вот сейчас поставлю точку и пойду выпью водки за упокой его души.