Экс-бухгалтер ЮКОСа погиб при странных обстоятельствах, совсем немного не дожив до суда

Геннадий Леоненко, бывший сотрудник финансово-бухгалтерского центра компании ЮКОС, выпал из окна при очень странных обстоятельствах.

Геннадий Леоненко был рядовым сотрудником компании. И одним из многочисленных, по которому дело Ходорковского и Лебедева ударило рикошетом. 20 марта 2011 года, поздно ночью, на козырьке входа в подъезд одного из домов в г. Одинцово Московской области был обнаружен труп мужчины.

Вскоре личность была установлена. Им оказался 45-летний Геннадий Леоненко. По появившейся затем официальной версии, он покончил жизнь самоубийством. Однако над истинными причинами того, почему человек, по отзывам коллег и знакомых, вполне психически уравновешенный, вдруг выбросился из окна, стоит серьезно задуматься.

На момент гибели Леоненко находился под следствием — являлся обвиняемым в рамках того самого дела ЮКОСа. Все произошедшее с ним — странная и запутанная история. Очень странная и очень запутанная. И главная странность в том, что человек выбросился из окна через несколько дней после того, как следствие по его делу было закончено и дело вот-вот должны были передать в суд…

Леоненко попал под следствие, пожалуй, самым последним из длинного списка имен и фамилий сотрудников компании ЮКОС*.

В ноябре 2010 года проживающий в Одинцове Геннадий Леоненко отправился в местное УВД, чтобы обменять паспорт (18 ноября ему исполнилось 45 лет). Задержали тут же. Оказалось, числится в розыске — федеральном и международном. Доставка в прокуратуру. Предъявление обвинения: был гендиректором юкосовских компаний в ЗАТО, а они ведь специально создавались, чтоб «уходить от налогов». Фамилия Леоненко стоит на многих документах — как гендиректора этих компаний. Помещают в «Матросскую Тишину». Но через месяц выпускают под подписку — дал признательные показания. Несмотря на это, что-то заставило Леоненко 20 марта оказаться на балконе 12-го этажа…

«Новой» о трагедии стало известно через несколько дней. На электронную почту редакции пришло письмо: «Имеется информация, касающаяся расследования уголовного дела СКР (Следственный комитет России) в отношении бывших сотрудников ЮКОСа. Один из обвиняемых, с которым проводились следственные действия, покончил с собой. Родственники погибшего обвиняют в произошедшем сотрудников СКР. Мне известны обстоятельства произошедшего».

Договорились о встрече. В редакцию пришел сотрудник правоохранительных органов. Предъявил удостоверение. Но имя, точную должность и структуру, откуда он пришел, называть не будем. Дело ЮКОСа знает не понаслышке, что тут же и продемонстрировал, назвав номера конкретных дел, фамилии следователей — даже тех, которые не на слуху у широкой публики.

На диктофон просил его не записывать, так как «даже голос могут идентифицировать». Мотивацию прихода объяснял так: «страшно и достало». Страшно — потому что, если история всплывет, крайними сделают рядовых сотрудников, а достало — вообще все это дело…

 Из его рассказа выходило, что дело в отношении Леоненко было выделено из дела №18/41-03 (такое дело действительно есть, это так называемое большое «матричное», или «материнское», дело ЮКОСа, из которого выделяются дела в отношении отдельных сотрудников компании). Что обвинения Леоненко — те же, что инкриминировались Ходорковскому и Лебедеву в первом деле, — «уклонение от уплаты налогов» и «мошенничество в крупном размере в составе организованной группы»...

Про то, как задержали Леоненко, ничего не говорил, просто, мол, был «в бегах», «потом попался». Про ход следствия тоже мало что пояснял, однако то и дело замечал: «на человека не давили», «человек говорил все сам». Что говорил? Ну, что, мол, да, виноват, подписывал бумаги как гендиректор фирм в ЗАТО. В общем, вскоре после задержания был выпущен под подписку о невыезде. Почему в таком случае обвиняемый покончил с собой, источнику, по его словам, «непонятно»: срок грозил условный. И потом...

— Был адекватный, два высших образования. Умный такой, спокойный. Не вызывал подозрений в плане психики. Расследование подошло к концу, вот-вот должны были передать дело в суд. А потом позвонил его брат и сообщил… Я не понимаю, зачем он это сделал, — все повторял источник.

А потом источник ушел. Обещал прийти с документами, подтверждающими все вышесказанное, в том числе и то, что следователи «не давили». Но пока так и не явился.

Мы долго проверяли озвученную источником информацию и личность пришедшего человека. Удалось выяснить следующее: визитер работает именно в той структуре, которую назвал, его фамилия проходит по имеющим отношение к делу ЮКОСа документам. Подтвердился и факт гибели Геннадия Леоненко. Согласно официальной версии, он выбросился 20 марта 2011 года. В ночь с воскресенья на понедельник. Очень оперативно — уже на следующий день — СКР прекратил дело в отношении Леоненко в связи со смертью обвиняемого. Проверку по факту смерти проводило 1-е отделение милиции по г. Одинцово — следов насильственной смерти на теле не обнаружили. Но никто из представителей одинцовской милиции говорить со мной на эту тему не стал.

— Все шло нормально. Никаких репрессивных мер. Без страстей, — мы сидим с бывшим уже адвокатом Геннадия Леоненко Юлией Климовой в кафе. Она тоже говорит: давления на следствии не было. О гибели ее подзащитного ей сообщили по телефону следователь Русанова и еще один следователь из состава следственной группы, занимавшейся расследованием дела. Климова отказывается комментировать мне обстоятельства гибели клиента:

— Почему? — спрашиваю я.

— Ну, я уже не его адвокат, — говорит мне Климова. — Комментировать что-либо может семья. Если захочет.

Но вот с семьей оказалось сложнее. «Будем ли мы что-то говорить? — спросила меня жена родного брата Леоненко. — Нет. На такую больную тему никто из семьи с вами разговаривать не будет. Вы нас поймите…». И приходивший в газету источник предупредил: «С родственниками работают относительно того, чтобы ничего не выносилось наружу. Работают специальные службы. Профилактические беседы проводят. Людей же (из специальных служб) этому учат».

Так это или не так, не знаю. Но никто из родственников погибшего, подтверждая факт гибели, о подробностях этой гибели и о том, что ей могло предшествовать, говорить со мной так и не стал. Ни брат Геннадия Леоненко, ни его родители.

Соседи — единственные, по всей видимости, кто тоже хочет понять, что же произошло в их доме вечером 20 марта. Что странно: 20 марта никто из соседей в относительно не позднее время (согласно официальным данным, гибель наступила между 21.00–21.30) ничего не слышал и не видел. И только уже ночью кто-то из жильцов, чьи окна выходили на козырек, обнаружил на этом самом козырьке тело. В час ночи на место приехала милиция. А до этого никто не слышал ни криков, ни стонов, ни стука упавшего тела, никто не видел, как падал человек. Видели только милицию, снимавшую в час ночи тело Леоненко с козырька подъезда.

— Миша (отец Леоненко, Михаил Федорович) говорил нам потом, что на теле крови не было вообще, — рассказывают соседи. — А ведь с такой высоты Гена упал — 12-й этаж. Странно… Миша говорил, что ничего не понимает…

Застать отца Леоненко не удалось. Сам Геннадий Леоненко жил не в этом доме, а с матерью — в другом конце Одинцова, отца в тот день навещал, завозил продукты, ушел, но потом зачем-то вернулся, к отцу уже не заходил, поднялся по лестничному пролету на 12-й этаж и... — это единственное, что слышали соседи от отца Леоненко.

Есть, конечно, вопрос: зачем адекватному и любящему сыну, который только что навестил отца, выбрасываться из его дома? Об адекватности Леоненко говорят и жильцы: «интеллигентный, образованный, всегда улыбчивый».

***

У Леоненко было два высших образования — экономическое и техническое, когда-то работал в КБ Сухого, ну, и в ЮКОСе. Там он работал в конце 90-х — начале 2000-х. В финансово-бухгалтерском центре ЮКОСа — ЮКОС-ФБЦ. Именно из сотрудников этой юкосовской структуры прокуратура сделает либо свидетелей обвинения, либо обвиняемых, часть — кто успел уехать — объявит в розыск.

Десятки приговоров. Заочных и очных. Условных и не условных. И у всех одинаковая квалификация обвинений.

…Но время обвинения еще не настало. Леоненко вместе с другими работниками ФБЦ выводят за штат и предлагают стать гендиректорами фирм, зарегистрированных в закрытых административно-территориальных образованиях (ЗАТО), через которые ЮКОС осуществляет реализацию нефти. Администрации ЗАТО, как известно, предоставляют предприятиям дополнительные налоговые льготы — для этого достаточно зарегистрироваться в ЗАТО, а деятельность осуществлять в ином, «нельготном» регионе. В ЗАТО регистрировалось большое количество фирм. Причем деятельность фирм, в том числе и юкосовских, находилась под постоянным контролем госорганов. Просто в случае ЮКОСа такую практику минимизации налогообложения с 2003 года и по сей день называют «неправильной» — «уходом от налогов», забыв, правда, обвинить в этом ЛУКОЙЛ, «Газпром», «Роснефть» и все прочие крупные энергетические холдинги.

Следствие вело прямую инвентаризацию всех сотрудников ЮКОС-ФБЦ. Что было, собственно, нетрудно: к следователям при обысках в компании, например, попадают внутренние телефонные справочники ЮКОС-ФБЦ, а там все фамилии. Фамилия Леоненко — тоже из телефонных справочников. Из сотрудников Леоненко задерживают самым последним. Все из списка на тот момент или были уже привлечены в качестве обвиняемых, или осуждены, или объявлены в розыск, или сделаны свидетелями обвинения для процессов по делу ЮКОСа. А вот о Леоненко, видимо, забыли. Правда, когда поняли, что сроки давности по предъявленным ему статьям скоро истекут, вынесли в отношении него постановление о привлечении в качестве обвиняемого, объявили в розыск — сначала в федеральный, а затем в международный. Заочно арестовали. Но не искали, не запрашивали, не звонили по месту прописки. Ну, чтоб хотя бы человеку сообщить, что он обвиняемый и арестован… С целью розыска Леоненко вообще никаких оперативно-розыскных действий не проводилось. А он жил себе в Одинцове, пока в конце ноября 2010 года не пошел менять паспорт в местное отделение УВД…

С момента задержания следственные действия с ним вели вяло. Только к концу декабря 2010-го следствие вдруг начало гнать, вести допросы по существу... Причина — Леоненко и его защита успешно обжалуют арест, санкционированный ранее Басманным судом. Мосгорсуд — на удивление — арест отменяет и просит Басманный пересмотреть вопрос. Что тот и делает на следующий же день, результат — снова арестовывают. И снова с ходатайством об аресте Леоненко выступает следователь Татьяна Русанова.

Адвокат Климова отзывается о методах работы Русановой предельно коротко: «Следственные действия производились с соблюдением норм законодательства. Относились к Леоненко уважительно». В открытых источниках про Леоненко информация скудная — лишь о том, что 30 декабря 2010 года его отпустили под подписку, и о том, что расследование его дела окончено и передается в суд. О гибели — ничего. И СКР о гибели ничего не сообщал… В СМИ (о Леоненко писало лишь агентство «Росбалт» со ссылкой на источник в прокуратуре) — лишь информация трехмесячной давности о том, что он и еще один фигурант дела — Ирина Черникова (такой же номинальный директор юкосовских компаний) якобы отказались общаться со следователем до оглашения второго приговора Ходорковскому и Лебедеву. И только когда из первых слов судьи Данилкина 27 декабря (чтение приговора он начал словами: «Суд установил, что владельцы ЮКОСа признаны виновными») стало понятно — вердикт будет обвинительным, Леоненко и Черникова дали признательные показания и были отпущены из-под стражи под подписку о невыезде. Обмен на обмен…

Климова говорит, что никакого приговора Ходорковскому ее клиент не ждал и признательных показаний против него не не давал, как написали те же СМИ: «Он Ходорковского не знал. Кто он и кто Ходорковский?! Это смешно. А в обвинении у него написано: «в составе орггруппы под руководством Ходорковского совершал…». Да они друг друга не знали!»

30 декабря 2010 года Леоненко дает подписку о невыезде и оказывается на свободе. Он исправно ходит на допросы в СКР. В первых числах марта 2011 года СКР завершает расследование его дела. Леоненко ждет суд. Он планирует попросить об особом порядке рассмотрения — в короткие сроки, без судебного следствия и исследования доказательств (это когда суд лишь определяет наказание). Чаще всего в таких случаях наказание назначают нестрогое. Он ведь во всем «признался».

Но до суда не успели. Леоненко, если верить правоохранительным органам, покончил жизнь самоубийствам. Самоубийство это какое-то странное, но на руках у меня результатов вскрытия тела Леоненко нет.

Повторимся: мы не знаем, что в действительности произошло, и никого пока не обвиняем. Но трудно уйти от аналогии с делом как бы случайно выбросившегося из окна такого же сотрудника ЮКОС-ФБЦ Антонио Вальдеса Гарсия, содержавшегося на подмосковной базе ОМОНа под охраной спецслужб. Разница лишь в том, что Гарсия не погиб (остался инвалидом), а Леоненко погиб.

http://www.novayagazeta.ru/data/2011/043/12.html

Цитата:

Признание или жизнь

Что случилось с другими сотрудниками ЮКОСа:

Ирина Черникова. Сценарий — тот же, что и в случае Леоненко: арестовывают осенью 2010 года, следствие ведется в кратчайшие сроки, признает вину, дает признательные показания, тут же дает подписку о невыезде, проходит суд с особым режимом рассмотрения — за один день. К каким конкретно срокам приговорили ее условно — неизвестно.  Сейчас Ирина Черникова находится дома.

Мы связались с теми, кто общался с Черниковой до ее ареста, и вот что они рассказали о подробностях ее задержания: «Черниковой угрожали приезжавшие на Украину (до ареста она жила там) сотрудники СКР и МВД, силой и обманом, шантажируя малолетним ребенком, с которым она проживала, без всяких бумаг заставили ее уехать вместе с ними в РФ. Затем все оформили так, будто она нелегально пыталась пересечь российскую границу и была задержана (об этом писало все тоже агентство «Росбалт»). Как она могла нелегально пересекать со своим паспортом границу, непонятно. Думаю, что сейчас она ничего общественности говорить не будет…».

Алла Карасева. Операцию по задержанию 65-летней женщины в ноябре 2007 года проводили ОМОН и сотрудники уголовного розыска. И держали ее не в женском СИЗО, а в специзоляторе ИЗ-99/1. Там же и допрашивали. Процесс в отношении признавшей вину Карасевой велся в особом порядке — без судебного следствия, за один день. Басманный суд приговорил Карасеву к пяти годам и шести месяцам «условно». Ради чего она страдала, становится ясно уже на первой странице приговора, в котором написано, что Карасева вступила в «организованную преступную группу», возглавляемую Ходорковским и Лебедевым. Нетрудно догадаться, что этот приговор лег в основу приговора судьи Данилкина. Туда же легли и признательные показания Карасевой, которые она давала прокуратуре.

В настоящее время Алла Карасева тяжело больна, является инвалидом второй группы, перенесла микроинсульт, находится на постоянном лечении — во всяком случае, такую справку-факс она присылала в Хамовнический суд, объясняя невозможность прийти по повестке.

Владимир Переверзин. 31 августа, выступая в качестве свидетеля в Хамовническом суде, заявил, что во время следствия следователи предлагали ему оговорить Ходорковского и Лебедева в обмен на условный срок. «Предлагали сказать, что Ходорковский давал мне всякого рода незаконные указания», — сказал Переверзин.

Антонио Вальдес Гарсия. Как только сделали обвиняемым, уехал в Испанию. Российская прокуратура обещала: если добровольно явится в РФ и ответит на вопросы следствия, его статус обвиняемого изменится на статус свидетеля. Приехал, но прямо в аэропорту был задержан офицерами спецслужб. Согласился под угрозами, по его словам, написать заявление о применении к нему мер госзащиты. Отвезен на подмосковную базу ОМОНа, где подвергся пыткам.  

Заявление Гарсии от апреля 2009 года в адрес Генпрокурора Чайки:

«С 8 июня и по 5 августа 2005 г. на меня оказывалось психологическое давление и прямые угрозы со стороны Козловского, Юрченко и следователя Стрыгина. Эти лица требовали, чтобы я оговорил руководителей ЮКОСа, в частности, Лебедева, Ходорковского, Невзлина и Брудно. <…> Козловский говорил, что если я буду упрямиться, то уже никто не сможет мне помочь. Я сказал, что при первой возможности расскажу обо всем через адвоката журналистам. Тут Козловский буквально взбесился и закричал, что я неблагодарная скотина, не понимающая хорошего отношения, я получил сильный удар в лицо, было ощущение яркой вспышки перед глазами, после чего мое восприятие действительности стало расплывчатым, я потерял сознание, что происходило со мной дальше, не знаю. Вследствие тяжелейших травм головного мозга мне очень сложно восстанавливать обстоятельства избиения и пыток. В сознание я пришел только в палате Истринской городской больницы, под охраной вооруженных людей из «государственной защиты». Как я узнал из своей истории болезни, мне были нанесены следующие телесные повреждения: закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, закрытый перелом правой бедренной кости с отрывом большого вертела, открытый двусторонний перелом нижней челюсти: центральный и суставного отростка слева со смещением, перелом альвеолярного отростка верхней челюсти слева, закрытый оскольчатый внутрисуставный перелом основания ногтевой фаланги 1 пальца левой стопы, множественные ушибленные раны лица, правого коленного сустава, левой стопы. Также у меня было выбито несколько зубов, а другие были сломаны. В сентябре 2005 г. в палату Центральной клинической больницы Москвы, куда меня перевели, ко мне пришел Козловский. Предложил мне составить заявление о том, что травмы я получил случайно, при падении из окна. Сказал, что в обмен на подпись он гарантирует мою безопасность. Я подписал. У меня не было другого выхода. <…>»

Пострадавший просил Чайку возбудить уголовное дело в отношении следователей Стрыгина, Алышева, Хатыпова и оперативных сотрудников Козловского и Юрченко — за пытки и принуждение к даче показаний против себя и руководителей ЮКОСа. В возбуждении уголовного дела прокуратура испанцу отказала. Основание: «он выпал из окна, находясь в состоянии алкогольного опьянения». В январе 2007-го Гарсия умудрился скрыться от охранявших его на съемной квартире милиционеров и выехать в Испанию. Милиционеры позже сообщили начальству, что тот «запер» их на ключ и исчез. Сейчас Гарсия проходит лечение на родине. Испания в его экстрадиции РФ отказала.

Василий Алексанян: Мне тоже не раз передавали, что есть приказ «тебя живым не выпускать»

Трагическую ситуацию вокруг рядовых сотрудников ЮКОСа мы попросили прокомментировать бывшего вице-президента этой компании Василия Алексаняна:

— О гибели Леоненко я узнаю от вас. Если это так, то это только одна из странных смертей и увечий, которые сопровождают дело ЮКОСа. Мне тоже не раз по тюремной «почте» передавали, что есть приказ «тебя живым не выпускать». Не успели. Но даже на свободе меня в покое не оставили. Конечно, нет прямых доказательств, но со мной за эти два года на свободе происходили достаточно странные вещи. Очень похожие на известные случаи отравления. Божьей милостью я жив. Я полагаю, что у кого-то есть санкция на ликвидацию. И это не шутка.

http://novayagazeta.ru/data/2011/043/13.html