Общественно-политический журнал

 

Надо ли отцеплять вагон?

История с Навальным стала прецедентом для амбициозных заявлений на тему, как жить дальше? Причем в формате и устами персон, довольно известных. Первым выступил Григорий Явлинский. А вслед за ним – режиссер и литератор Константин Богомолов, выступивший 10 февраля в «Новой газете» с Манифестом.

Общее впечатление от этого текста – его не пометишь одним цветом. Не получается! Тут требуется, как минимум, два фломастера.

С тем, что западная мораль поражена нездоровыми метастазами, трудно не согласиться. Ибо то, что подразумевается под общекультурным феноменом с названием "Политкорректность", а по сути - раздуванием прав тех или иных «угнетенных» меньшинств до масштабов, когда в страдательном положении оказывается большинство – это, действительно, проблема.

Достаточно взглянуть на современный западный кинематограф, в котором сегодня фильм, в котором бы в главной роли не было бы чернокожего или «голубого» - большая редкость, исключение. Или на то, как стремительно Европа и Америка колонизируется пришельцами из чужих культур, позволяя им диктовать свои нравы и порядки. А всякий единичный инцидент с ними превращается в светопредставление вселенского масштаба.

Однако остальные посылы автора вызывают сомнения и недоумения. Во-первых, страсть к обобщению, в частности, тезис о стирании границ и национального колорита под давлением глобализации. Такое наблюдение представляется странным, поскольку не думаю, что маэстро мало странствовал. И совершенно непонятно, откуда у него сложилось впечатление о некоей универсальной фальшивой улыбке. И об одинаковости отношения к миграции или сексуальным извращенцам. Ведь на самом деле всюду все по-разному. И в Нидерландах или Германии одно, а в Италии или в Литве – совсем по-другому. Причем всюду идут горячие дискуссии и поиск. И нет никаких апокалипсических признаков, будто европейцы не в состоянии прийти к разумной сбалансированности.

Во-вторых, и уж совсем туман с идеей особкультуры в виде «старой, доброй Европы», перенесенной в Россию. Тут все непонятно. «Мы должны...» - кто эти «мы»? Кучка приятелей? А как на это посмотрит «глубинный народ»? Насчет европейского образа поезда с отцепливаемым вагоном та же непонятка. Если под ним автор мыслит всю Россию, то при наличии первого вопроса возникает сомнение по поводу блюда, которое может свариться в собственном соку. Не тот ли элементарный изоляционизм, что начал агрессивно проповедовать Кремль? Так стоит ли подыгрывать ему? И не естественней ли проблемы Европы решать вместе с ней?

Владимир Скрипов