Общественно-политический журнал

 

Шииты против шиитов: Иран впервые столкнулся со столь жесткими протестами в Ираке

"Зеленая зона" Багдада ощетинилась дулами снайперов, они готовы в любой момент отразить нападение. Однако по ту сторону многочисленных багдадских мостов, перекинутых через Тигр, находятся не головорезы ИГ и не вражеская иностранная армия. Сегодня иракскому правительству, созданному при прямой поддержке Ирана, угрожают сами иракцы – безработные выпускники ВУЗов, бюджетники, месяцами не получающие зарплаты, отцы и матери, которые тратят последние деньги на приобретение питьевой воды для своих семей, подростки, которые на своем коротком веку повидали уже несколько войн и не знают ничего, кроме разрухи и лишений.

Возмущение протестующих также было подогрето внезапным решением сместить популярного генерала Абд аль-Ваххаба ас-Саади, героя войны с ИГ. Он заслужил любовь и уважение иракцев, и многие считали, что генерал впал в немилость под иранским давлением.

24 октября 2019 года, за день до начала протестов, на багдадской площади Тахрир начали собираться огромные толпы демонстрантов. Им удалось застигнуть службы безопасности врасплох и занять ключевые позиции на крышах высотных зданий, предотвратив размещение на них снайперов. Это было первое достижение демонстрантов, которые по опыту предыдущих протестов знали, что правительство не задумываясь пустит в ход силу.

Без крови не обошлось и на этот раз. За две недели протеста в ходе столкновений с иракскими службами безопасности погибло свыше 200 демонстрантов, тысячи других получили ранения. Однако расходиться по домам никто не собирается. "Убейте десять, убейте сто, мы продолжим нашу борьбу", - пели демонстранты, завладев мостом "Аль-Ахрар" (араб. свободные) в Багдаде.

Возмущенные коррупцией и безвластием иракцы не раз выходили на свой Тахрир. Это случилось в 2011 году и в 2013-м, незадолго до начала триумфального марша ИГ по Междуречью (тогда бунтовали сунниты), и весной 2016-го, когда сторонники садристского движения практически оккупировали "зеленую зону", и в 2018-м в богатой нефтью Басре, где жители отчаялись когда-либо дождаться стабильной подачи электричества и воды.

Перефразируя известный анекдот, нельзя не задаться вопросом – если такой богатый, почему такой бедный? В отличии от нищего Йемена или небогатой Сирии, нефтеносный Ирак мог  стать процветающей и передовой страной, и это резкое противоречие между макро-богатством и микро-бедностью (каждый пятый иракец живет в крайней нищете, лишь 17 процентов имеют постоянное место работы) не может не вызывать чувства протеста.

Так что протесты в Ираке случались и раньше. Однако впервые эти демонстрации охватили столь широкие слои населения и впервые у антиправительственного восстания практически нет секторальной окраски.

Большинство населения Ирака – шииты. Они же и поднимают флаг восстания против шиитского правительства, сформированного при поддержке и давлении самой крупной шиитской страны – Ирана. Они громят штаб-квартиры шиитских проиранских милиций "Аль-Хашд аш-Шааби", они атакуют иранское консульство в Кербале.

Суннитское меньшинство молчаливо поддерживает демонстрантов - ведь в суннитских провинциях уже давно потеряли веру в то, что правительство, над которым доминирует Иран, может быть справедливым.

В щекотливой ситуации находятся иракские курды. С одной стороны, они выработали неплохие отношения с главой правительства, Аделем Абд аль-Махди, с другой – ослабление центрального правительства в Багдаде сулит им еще больше свободы и автономии. К счастью для них, территориально Курдистан расположен достаточно далеко от Багдада, поэтому пока курды ограничиваются небольшими делегациями в поддержку протестующих.

На сторону последних встали и представители древних церквей в Ираке – халдеи и ассирийцы. Но основной костяк демонстрантов, конечно же, формируют иракцы-шииты.

На Западе многие ошибочно думают, что все шииты мира: 1. ненавидят Запад; 2. лояльно относятся к Ирану; 3. все одинаковые. Все три утверждения далеки от истины.

Не только обычные иракцы, но и шиитское духовенство Ирака критически относятся к попытке Ирана распространить свое влияние на Ирак и сделать эту страну своим сателлитом. В их числе прежде всего стоит отметить аятоллу Али Систани, наиболее влиятельного шиитского богослова и духовного лидера иракцев.

Разумеется, есть и сторонники иранского присутствия, которые считают, что в силу своей географической и религиозной близости к Ирану этот союз является естественным и благотворным для Ирака. Но так думают далеко не все. Многие еще не забыли катастрофическую войну между Ираном и Ираком, другие думают, что после стольких лет иностранного вмешательства пришло время независимости Ирака, третьим претит фанатичность иранского руководства. Разумеется, проиранские элементы немедленно обвинили демонстрантов в том, что за ними стоят "иностранные элементы, которые спонсируют незаконные протесты". Но это лишь добавило масла в огонь.

Что же касается неприятия Запада, стоит лишь вспомнить, что в 2003 году в шиитских городах встречали американских солдат цветами и конфетами, считая Саддама Хуссейна куда большим злом.

Автоматическое деление мусульман на "прозападных" суннитов и "антизападных" шиитов проблематично и ошибочно, в особенности учитывая, что львиная доля террористической деятельности сегодня приходится на радикальные суннитские организации. Чем чаще будут звучать такие высказывания, тем легче будет иранским пропагандистам работать с шиитским населением в арабских странах. Чем чаще арабские режимы будут относиться к шиитам в своих странах, как к "пятой колонне", тем труднее им будет бороться с иранским доминированием.

Окрыленные успехом "ливанской весны", участникам которой уже удалось отправить своего премьера в отставку, иракские демонстранты добиваются серьезных перестановок в правительстве. Они требуют отставки премьера Аделя Абд аль-Махди, но не потерпят продолжения присутствия в правительстве и других фигур, давным-давно дискредитировавших себя – Муктаду Садра, Хади аль-Амири и прочих. Как в Ливане, так и в Ираке демонстранты требуют создания правительства технократов. Их требования просты, но практически неосуществимы.

Они хотят положить конец коррупции и сектарианству, ввести обязательный прожиточный минимум и обеспечить страну чистой водой и электричеством. Молодым иракцам нужна новая политика - но пока никто не знает, откуда ее можно взять. Также, несмотря на весьма приличные доходы Ирака от продажи нефти, стоит принять во внимание, что страна все еще борется с последствиями войны с ИГ после длительного периода нестабильности и террора, и американского вторжения в 2003 году. Частный сектор в Ираке плохо развит, страна во всем зависит от поставок нефти, а в такую жизненно важную инфраструктуру, как дороги, водопровод и электростанции, необходимо вложить миллиарды долларов.

Кроме того, иракцам стоит внимательно изучить ливанскую историю. В 2005 году, вскоре после убийства Рафика аль-Харири, разыгралась "кедровая весна", и уже в мае 2005 года Сирии пришлось вывести из Ливана свой воинский контингент - однако, влияние Сирии, и, конечно же, Ирана в этой стране не уменьшилось. Скорее, наоборот. Представить себе, что Иран сегодня откажется, или хотя бы уменьшит свое вмешательство в соседнем Ираке, который он считает своей естественной зоной влияния, пока практически невозможно.

Вместе с тем очевидно, что Иран впервые столкнулся со столь жесткими протестами и негодованием в Ираке, а также то, что в стране растет новое поколение людей, считающих себя прежде всего иракцами. Невзирая на все предсказания востоковедов о том, что национальное государство на Ближнем Востоке приказало долго жить и что ИГ стерло все границы и все "искусственные" национальные образования, ливанцы по-прежнему считают себя ливанцами, сирийцы – сирийцами, а иракцы - иракцами.

Разумеется, конфессиональная принадлежность никуда не делась, и еще не раз напомнит о себе во всех этих странах. Однако, национальное государство оказалось живучее, чем казалось многим в 2011 году, на заре "арабской весны". В конечном счете, именно этим молодым людям, которые требуют перемен на иракских площадях, предстоит править страной меньше, чем через поколение. От того, какие структуры – властные или гражданские они создадут сегодня, зависит, каким будет Ирак завтра.

Ксения Светлова