Общественно-политический журнал

 

Все факторы работают в комплексе: нежелание реформ, санкции, ужасная внутренняя и внешняя политика, давление на бизнес

Что толкнуло Владимира Путина на крымскую и донбасскую авантюру и каков прогнозируемый исход изнуряющей войны, действительно ли в России 86% путинцев, как живется оппозиционерам в РФ и есть ли она вообще, российская оппозиция, почему Борис Ельцин считал свой выбор преемника неудачным, что он пообещал Путину, уходя в отставку, и сдержал ли слово, кто и за что убил Бориса Немцова и является ли американский президент Дональд Трамп человеком Кремля? Об этом в авторской программе Дмитрия Гордона на канале "112 Украина" рассказал экс-премьер-министр Российской Федерации Михаил Касьянов.

Четыре года вы работали премьер-министром при Владимире Путине – в первый срок его правления. Как складывались ваши отношения?

– Ну, тот период был иным, он не идет ни в какое сравнение с текущим периодом и теми делами, которые сейчас под руководством Владимира Путина делает наша страна. То было совсем другое время, и тогда мои взаимоотношения с Путиным были достаточно нормальными. По крайней мере, первые три года не было проблем и все те реформы, которые инициировались моим правительством, президент поддерживал. За исключением одной – реформы газового сектора. Но, в принципе, проводя эти реформы, мы добились многого и после кризиса 98-го года вывели страну на траекторию устойчивого роста. В начале 2000-х экономика росла на 6–7% в год, увеличивались доходы населения, у нас были очень хорошие отношения и с Украиной, и с Евросоюзом, и с Соединенными Штатами. Казалось, безоблачное будущее впереди…

– Скажите, а Путин нынешний от того, с которым вы четыре года работали, сильно отличается?

– Я думаю, очень. Буквально через полгода после моего ухода он начал кардинальным образом менять всю политику. Сразу после трагедии в Беслане в сентябре 2004 года, если помните, усилилось давление на бизнес, был арестован Ходорковский, ЮКОС был продан какой-то непонятной компании "БайкалФинансГруп"… А в 2005-м произошло кардинальное изменение политического курса – как внутри страны, так и за рубежом.

– А что вообще с Путиным, на ваш взгляд, произошло? Доллар прекрасно себя чувствовал в России, нефть дорожала, жирные такие "нулевые"… Вы фундамент этого, кстати, заложили. Жить бы и радоваться…

– Когда в 99-м году Борис Ельцин объявил Путина своим преемником на предстоящих президентских выборах, я согласился с ним работать, поскольку думал, что Владимир Путин так же, как и все мы, пришедшие из Советского Союза, переосмыслил прошлое, имеет другое мировоззрение и настроен на строительство в России демократического государства с рыночной экономикой. И в первые три года нашей работы как минимум Путин поддерживал необходимые реформы, ничего сверхъестественного не происходило, чтобы можно было думать о смене политического курса. А потом уже, после моего ухода и после Бесланской трагедии, он стал проявляться таким, каков он на самом деле, то есть человеком с менталитетом советского работника Комитета госбезопасности.

– Вот если бы я попросил вас охарактеризовать Владимира Путина буквально в нескольких фразах – он какой?

– Я не хочу его характеризовать – это не моя функция, я не политолог и не психолог. Я всегда сужу о человеке по его делам. Какой он человек, вы сами можете понять, я думаю, и сделать выводы. Я могу только повторить, что сегодняшний курс, который проводит Владимир Путин, соответствует менталитету советского работника госбезопасности.

– Люди из ближайшего окружения Бориса Ельцина говорили мне, что вы были любимчиком Ельцина, он всячески вам благоволил, вы ему просто нравились – по-человечески. Когда Борис Николаевич договаривался с Путиным о преемничестве, в пакет договоренностей входило назначение вас премьер-министром России?

– Абсолютно нет. Я обсуждал это и с Борисом Ельциным, и с Владимиром Путиным: никто из них этого не говорил и не подтверждал, это придумано политологами и людьми незнающими. Потому что людям, близким к принятию решений того периода, ясно: никакого условия о моем назначении Ельцин не ставил. Это придумка.

– То есть ваше назначение – это инициатива Путина, получается?

– Именно так.

– Но вы подтверждаете, что Ельцин к вам благоволил и вы были его любимчиком?

– Я бы не сказал, что любимчиком, но у меня были очень хорошие отношения с Борисом Николаевичем. Он настаивал на том, чтобы я стал министром финансов, и я нехотя, но согласился...

– Вы общались до конца – до смерти Бориса Николаевича?

– Да.

– Приезжали к нему в гости, делились впечатлениями, обсуждали что-то?

– Ну, в гости он к нам приезжал, но да, мы виделись.

– У людей, которые знали Ельцина до ухода в отставку и наблюдали после, сложилось устойчивое впечатление, что он стал намного лучше себя чувствовать, был бодрее, активнее, эмоциональнее… Это так?

– Однозначно. В течение года после ухода Борис Николаевич занимался своим здоровьем и потому выглядел очень хорошо: похудел, самочувствие у него было хорошее… Потом, правда, когда начались первые перемены, оно ухудшилось. Ельцин очень переживал по поводу замены гимна Глинки на советский гимн – это еще при мне было, когда я премьер-министром был. Можно сказать, первое действие Владимира Путина, которое и для Ельцина, и для многих в России стало неприятным сюрпризом.

– Когда мы обсуждали с первым президентом независимой Украины Леонидом Кравчуком, что за чудесные метаморфозы произошли с Ельциным, он мне сказал: "Может, подтравливать перестали, когда в отставку ушел?" Как думаете, подтравливали или нет?

– Я думаю, это не так. Но если вы говорите о прессе или общественном мнении…

– …нет-нет, я говорю: может, отраву сыпать или подливать перестали…

– …в прямом смысле? Ну, нет, такого не было.

– Скажите, пожалуйста, Ельцин был отрезан от мира – после отставки?

– Не могу сказать, что отрезан от мира, но Борис Николаевич обещал Путину, что не будет влиять на политику и высказываться по вопросам нового, путинского, курса, и сдержал это слово. Правда, по поводу замены гимна недовольство все же высказал, и когда уже после моего ухода Путин отменил выборы губернаторов, тоже. Тогда уже не только настроение, но и самочувствие Ельцина начало ухудшаться, поскольку он осознал, что сделал ошибку, когда сначала назначил Путина премьер-министром, а потом рекомендовал обществу избрать его президентом.

– Чувствовал откат назад, да?

– Да-да-да! Начиная с осени 2004 года. Он же видел, что идет давление на прессу, на бизнес, и очень переживал.

– Не говорил вам, что пожалел о выборе преемника?

– Говорил.

– Как это было?

– Очень просто – прямо сказал. Во время одной или двух наших встреч.

– А не размышлял о том, что бы сделал, если бы время вернулось вспять? Кого бы предложил вместо Путина?

– Нет (улыбается), я не хочу в такие детали вдаваться. Не обсуждали мы в ясной и понятной форме, кого бы он предложил. Не вели таких разговоров.

– При всем моем плохом отношении к Путину мне кажется, что он повел себя в высшей степени достойно – в том смысле, что, пообещав Ельцину и его команде неприкосновенность, слово свое сдержал. Борис Николаевич дожил век абсолютно спокойно, никого из его людей Путин не репрессировал, не тронул, все сохранили свои деньги… Я прав или нет?

– Ну, если вы говорите не о бизнесменах, а о тех людях, которые были к Ельцину близки, то, в принципе, да. О членах семьи, о ком-то еще из ближайшего окружения…

– А из бизнесменов тронул Ходорковского, Березовского…

– …ну, можно многих перечислить, потому что многие бизнесмены ельцинского периода подверглись давлению.

– Я напомню, что вас неожиданно сняли с должности премьер-министра России перед самыми президентскими выборами. За сколько дней до выборов, если быть точным?

– За две недели вроде.

– Это было как гром среди ясного неба, правда?

– Ну, я скажу так: я уже принял решение уходить, просто срок мой заканчивался чуть позднее – через месяц. Для меня стало неожиданностью, что именно в это время, за две недели до выборов. А так, в принципе, я уже самому себе сказал, что уйду, как только закончатся мои конституционные полномочия, из правительства в бизнес-сферу. Я был настроен таким образом, поэтому сам по себе уход не стал для меня каким-то шоком, шокировало время, когда отставка состоялась.

– В Москве, когда мы с вами встречались, вы говорили мне, что Путин был даже нерешителен, когда сообщал вам об отставке, пребывал в смятении, услышав от вас: мол, не только меня следует в отставку отправить, но и все правительство. Он этого не учел…

– …ну да. Где-то так.

– Я вам задам очень важный вопрос. Это правда, что были доклады ФСБ Путину о том, что вы якобы состоите в заговоре с целью стать исполняющим обязанности президента России?

– Я таких докладов не видел, но люди знающие говорили именно так – что это и являлось истинной причиной отставки.

– Еще один очень важный момент – может быть, даже вы об этом не знаете. Вам известно, что есть такой Иван Рыбкин, бывший спикер Государственной думы России. В 2004-м он был одним из кандидатов на пост президента…

– …по-моему, да…

– …его выманили сюда, в Киев, здесь он был похищен, и Служба безопасности Украины под руководством Игоря Петровича Смешко тогда это преступление раскрыла и смогла Рыбкина освободить. Где он находится, не знала даже его жена. Его, по плану, должны были убить, и это якобы была комбинация Бориса Березовского. В чем суть комбинации? Как рассказывали мне люди, имевшие непосредственное отношение к освобождению Рыбкина, если бы одного из кандидатов в президенты России убили, то остальные сняли бы свои кандидатуры до следующего волеизъявления и власть перешла бы к премьер-министру России. Вам об этом что-то известно?

– Нет, абсолютно. Это какие-то придуманные вещи. Почему они должны были с выборов сняться? Я помню исчезновение Рыбкина, но эта стыковка, о которой вы говорите, мне кажется, не работающая. Никто не обязан снимать свою кандидатуру, если одного кандидата не стало.

– И новые выборы не должны были происходить?

– Только если бы остался один кандидат или если бы явка была меньше 50%. Именно этот момент волновал власть, то есть Путина, в тот период. Многие кандидаты стали объявлять о своем желании отказаться от участия в выборах, и действительно возникла угроза того, что останутся только Путин и Миронов, у людей не будет интереса приходить на избирательные участки, явка будет меньше 50%, – и в этом случае и.о. президента становится премьер-министр. Именно такое видение ситуации было в докладах ФСБ, которые были представлены Путину, и это послужило причиной моей отставки. Но Рыбкин здесь никоим образом напрямую не притягивается, он только мог быть одним из кандидатов, которые снялись бы с выборов, не более того. А о такой криминальной истории я впервые слышу.

– Понятно, что Путин хотел – в том случае, если власть перейдет к премьер-министру, – чтобы это были не вы, а, допустим, такой человек, как Фрадков, не имеющий политических амбиций, еврей к тому же… Там было все понятно, правда?

– Да нет, Путин хотел, чтобы власть вообще никуда не переходила. (Улыбается). Он хотел, чтобы выборы прошли так, как ему нужно. Если помните, эти выборы были без Зюганова, без Жириновского, поэтому волнение в команде Путина было большим: как все сложится? Явка должна была составить 50% и так далее. Но передавать кому-то власть Владимир Владимирович не намеревался.

– Правда ли, что на прощание он сказал вам: "Если возникнут проблемы с налоговой службой, пожалуйста, обращайтесь". И добавил: "Но только лично ко мне"?

– Было, было…

– Почему он говорил о возможных проблемах с налоговой службой?

– Ну, это как один из вариантов давления. Назвал налоговую, мог назвать и другую. Возможный пример той или иной структуры власти.

– Правда ли, что после отставки Путин трижды предлагал вам занять пост секретаря Совета безопасности России?

– Да, это так.

– Почему вы отказывались?

– Ну, я вам уже сказал, что принял для себя решение, что не буду больше в правительстве, поэтому не хотел уже состоять на госслужбе – вне зависимости от преждевременной отставки. И мнения своего не изменил. Это первая причина. И вторая: уже в ситуации вынужденной отставки мне казалось, что это выглядит не очень хорошо.

– Слушайте, вы и сейчас молодой человек, а тогда были еще моложе, почему бы вам не возглавить Совет безопасности – это серьезная должность? Неужели так хотелось забыть это государственную службу и уйти скорее в бизнес?

– Дмитрий, вы поймите: это два совершенно разных периода. Тогда мне хотелось уйти, а сейчас для меня вообще невозможен никакой госпост при президенте Путине, потому что политика, которую он проводит, для меня неприемлема. Я не могу быть частью команды при такой политике: я ее категорически осуждаю – как внутреннюю, так и внешнюю.

– Не знаю, в курсе ли вы, но Борис Немцов назвал вас лучшим премьером за 50 лет после Сталина…

– …ну, Борис Немцов так называл, да и многие другие, но это не меняет никоим образом ситуации.

– Но вы считаете себя хорошим, эффективным премьер-министром России?

– Я скажу так: с большим удовлетворением вспоминаю тот период времени, поскольку многое удалось сделать. Что-то не удалось, но многое мы совершили. За те четыре или даже пять лет (четыре года я премьером был и год – министром финансов) в стране произошли большие перемены, и я даже горд. У нас в стране реформы были только два раза: в 92-м году – гайдаровская, по освобождению и внедрению рыночных элементов, с проблемами, поспешная, и вот во время моего премьерства. Других периодов с реформами в новейшей российской истории 25-летней просто нет.

Сейчас многие начинают переосмысливать и вспоминают тот период, когда у всех был энтузиазм, все видели горизонт позитивного развития. Не на год-два вперед смотрели, как сейчас… Хотя сейчас уже думают, как полгода-год прожить, а раньше десятилетиями люди размышляли. Начался подъем рождаемости, люди стали заводить семьи... Поэтому то время было позитивным даже для психологии общества. Сегодня общество находится в запуганном состоянии: люди не знают, что будет завтра, послезавтра, никакого энтузиазма ни у кого нет.

– Вы были близки с Борисом Немцовым. Кто и зачем его убил?

– Ну, кто убил, мы узнали в суде, эти люди арестованы, я не думаю, что совершил убийство кто-то другой. А вот кто заказал это убийство и организовал... Узнаем ли мы когда-нибудь? При этой власти, думаю, нет. При будущей, демократической, безусловно, будут приложены все усилия, чтобы это злодейское преступление было раскрыто.

Я не могу спекулировать и строить догадки, но, безусловно, главная причина – это совершенно открытая, жесткая, ясная позиция Бориса Немцова в отношении осуждения как политики, так и личности того, кто при власти сегодня находится. Я думаю, это и являлось спусковым механизмом расправы над ним. Причем такой показательной – на фоне Кремля, в 30 метрах от кремлевских стен, в очень охраняемом и очень просматриваемом камерами спецслужб месте. Это убийство было совершено в назидание другим, и, конечно, такое злодейство никем и никогда забыто быть не может.

– Вы помните свои ощущения, когда вам сообщили о том, что Борис Немцов убит?

– Конечно, помню: я немедленно поехал на место убийства, был очень подавлен, расстроен, не верил, что это произошло, не мог даже представить…

– Вам стало страшно – лично за себя?

– Ну, знаете… Мы живем сейчас в такой России, что боязнь присутствует автоматически у каждого человека. Большего страха у меня не появилось, но ощущение опасности было и есть и у меня, и у многих других людей, которые занимаются политикой, да и не только политикой. Бизнес также находится под давлением и под разными угрозами, в том числе под угрозой жизни бизнесменов. Это ощущение, повторюсь, у многих внутри, и оно является реальным.

– За вами сегодня следят, вас слушают, за вами подглядывают?

– Конечно. В преддверии массовых уличных мероприятий мы чувствуем это. А слушают-контролируют-подглядывают – это безусловно, это было всегда.

– Но в повседневной жизни слежку вы ощущаете?

– Нет. Физически за мной никто не ходит – не чувствую такого.

– Как думаете, это ваше интервью украинскому телеканалу будут в Москве смотреть компетентные люди?

– Разумеется.

– Вам периодически, я знаю, угрожали убийством, обливали зеленкой и перцовым спреем. Не возникала ли после этого мысль: "Да пропади она пропадом, эта политика, займусь-ка я лучше бизнесом, тем более что я в этом хорошо разбираюсь"?

– Ну, вы знаете, такая в стране ситуация, что отступать и не высказывать свое мнение тем людям, которые хотят его слышать, нельзя. Можно менее активным на улицах быть, в выборах не участвовать, но важно, чтобы люди, которые хотят разбираться в том, что происходит в стране и за рубежом, имели такую возможность. Я понимаю ваш вопрос, у любого наблюдателя он возникает. Зная, что происходит в Москве и вообще в стране, люди недоумевают: зачем оппозиционная политика вообще нужна? Но я считаю, это моя обязанность – дать другим шанс разобраться в происходящем с учетом альтернативного мнения.

– Вы знаете, зеленка – это полбеды, но в свое время Рамзан Кадыров опубликовал ролик с вами в оптическом прицеле винтовки. Вот тогда вам стало страшно или нет?

– Ну, опять-таки, Дмитрий, нет такого момента, с которого вдруг мне стало страшно, единовременно. Угроза всегда существует. Да, это был очень неприятный момент, из ряда вон выходящее действие...

– ...такого еще не было...

– ...да, многие были обеспокоены, возмущены, и даже Путин потом, на своей открытой линии, пытался выгородить Кадырова: мол, поспешил человек, сделал что-то не очень серьезное... Я ведь подал жалобу – и в ФСБ, и в Следственный комитет. Ну, мне ответили, что это непреднамеренное действие, что-то вроде шутки, и не стали разбираться.

– Вы никогда не сожалеете о том, что ушли к Путину в оппозицию?

– Это мое решение, основанное на моих взглядах. Когда я увидел, что страна поворачивается в другую сторону, счел себя обязанным высказывать альтернативное мнение, поэтому вопрос не так стоит: жалею или не жалею. Я просто по-другому не мог бы сделать.

– Вас называют одним из лидеров российской оппозиции. Скажите, оппозиция в России вообще существует?

– Существует, но не имеет серьезных инструментов взаимодействия с гражданами, поскольку более 50% населения по-прежнему получают информацию с экранов центрального телевидения, двух-трех каналов, а эти каналы являются полностью пропагандистскими. По этой причине оппозиции очень тяжело взаимодействовать с гражданами. Российские граждане сейчас напуганы, их пугают каждый день, травят ложью, призывают к терпению: мол, подождите, плохие американцы отступят, что-то у них поменяется, нефть вырастет – и мы преодолеем проблемы. Людям навязывают линию поведения: ждите, терпите – все будет хорошо...

– ...и "пиндосы" перестанут гадить в тамбовских подъездах...

– ...(смеется) примерно так. И дороги прекратят ломать: дороги ведь тоже из-за американцев плохие.

– Навальный – серьезная фигура, на ваш взгляд?

– Ну, это с какой точки зрения поглядеть. Сейчас Навальный – самый активный оппозиционер, и его деятельность важна с точки зрения уличного протеста. Он делает важное дело – дает ощущение того, что улица жива, и в этом я Алексея Навального поддерживаю.

– Он лидер оппозиции сегодня?

– Вы имеете в виду единый лидер?

– Да.

– Конечно, нет.

– Вы верите в то, что Навальный может так действовать без согласования с Кремлем?

– Ну, много рассуждений на эту тему, но я считаю, никакой он не агент Кремля. Да, Кремль терпит его, и многие отмечают, что ему позволительны такие вещи, которых не позволили бы другим, но это для меня не повод утверждать, что он ставленник власти. Это лидер улицы – не оппозиции как таковой, поскольку у него нет комплексной программы развития страны, но уличного протеста.

Если говорить о лидерстве вообще, то, конечно, это немножко другое. Должно быть комплексное мировоззрение: оценка того, что происходит в стране сегодня, исторических фактов, действий СССР и Российской Федерации – для того, чтобы люди понимали истинные намерения того или иного лидера. Навальный пока себя к такой функции не подготовил.

– Весь мир видел два украинских Майдана, когда на улицы выходили сотни тысяч человек, стояли там и не расходились. Подобное в Москве, на ваш взгляд, возможно?

– Сейчас невозможно. Нас было 100 тысяч в декабре 2011-го, в начале 2012-го, а теперь не выйдет столько – ни в Москве, ни в других городах. Есть основания для уличного протеста, но не такого масштаба.

– Вы на мартовские президентские выборы пойдете?

– Пойду, поскольку как руководитель зарегистрированной партии обязан участвовать в выборах и на них ходить, но какое решение мы примем, объявим позднее. Мы в Партии народной свободы еще решения не приняли, ведь прекрасно понимаем, что это не выборы, а имитация. Выборы – это наш институт, демократов, а Путин его у нас украл (надеюсь, что временно). Но мы не можем призывать граждан не ходить на избирательные участки. Есть разные формы протеста, когда можно приходить на участок и участвовать в этом важном демократическом институте – выборах. Как бы там ни было, люди должны понимать: это главная и фактически единственная форма смены власти.

– Скажите, пожалуйста, Путин действительно так популярен в России, у него и впрямь 86% поддержки?

– Ну, по одобрению каких-то действий, может, не 86–85%, но процентов 65 есть. А вот если спросить: "Как вы будете голосовать?", то за него, как всегда это и было, около 50%. Социологи, политтехнологи всегда спорят, сколько у него: 45 или 52? Единственный раз, когда он на самом деле выиграл, – это 2000 год, тогда Путин 52% набрал. А так у него 45, 48, 50...

– Он снова станет президентом?

– У меня сомнений нет.

– Медведев – слабая фигура, на ваш взгляд?

( медведев вообще не фигура, а экспонат, декор - ЭР)

– Для чего слабая, в каком смысле?

– Как политик.

– Ну, он выполняет ту функцию, которую Путин ему предначертал, поэтому для Путина он нормальный. С моей точки зрения, для постов президента и премьер-министра это, конечно, неподоходящий кандидат.

– Как вы думаете, кто толкнул Владимира Путина на крымскую, а затем и на донбасскую авантюру?

– Ближайшее окружение, выходцы из КГБ. Да и у самого Путина такие взгляды. Вы же знаете (и это, кстати, было одним из наших с ним разногласий), что он считал бывшие советские республики Украину, Беларусь, Грузию и другие неполноценными государствами и отношений с ними как с равноправными партнерами никогда не строил. Я же вел другую политику – мы подписывали соглашения на равных, чтобы была взаимная выгода. Путину это не нравилось, он не мог понять, почему я иду на уступки, считал и, думаю, сегодня считает Украину недогосударством.

– А Ельцин пошел бы на Украину войной, как вы думаете?

– Я вообще не понимаю, откуда эта война взялась. Ельцин подписывал и договор о дружбе, и Будапештский меморандум, так что это исключено, конечно. Это был другой вектор движения.

– Для вас Крым – российский или украинский?

– Еще раз. Крым – что?

– Российский или украинский?

– Для меня присоединение Крыма является незаконной аннексией чужой территории.

– Крым и Донбасс, на ваш взгляд, будут в составе Украины?

– Ну, все зависит от того, как будут себя вести народы наши, как люди будут осмысливать происходящее. По Донбассу вопрос простой – надо приложить дополнительные усилия и дожать ситуацию, я имею в виду, с точки зрения подавления боевиков и требования передать границу под контроль украинских властей, привлечения ОБСЕ и, возможно, миротворцев ООН.

По Крыму сложнее, так как пропаганда об Украине, России и Крыме очень глубоко засела в умах и сердцах россиян. Тема очень чувствительная, и дискуссии вокруг нее будут вестись долгое время. Но опять-таки все зависит от людей. Если люди изберут такое правительство, которое будет работать, руководствуясь демократическими принципами устройства общества и мира, то шансы для урегулирования вопроса есть. Если будет продолжаться то, что происходит сегодня, и преемственность путинской политики состоится, то, конечно, все растянется на более длительный период.

– Приходится читать в СМИ, что Россия активно вмешивалась в выборы в США и что Трамп – это человек Путина. Вы верите в то, что такое может быть?

– Не верю, конечно. Все не так, Трамп никакой не человек Путина, это своеобразный внутриамериканский продукт (смеется), пускай американцы с ним разбираются сами. Но с каждым днем он все ближе и ближе к стандарту республиканского президента. Еще не такой, каким республиканцы хотели бы его видеть, но в ту сторону движется и потихоньку становится в русло Республиканской партии. Разумеется, никакой взаимосвязи с Путиным там нет. Российские власти в избирательный процесс вмешивались, но, как видите, весь Конгресс проголосовал за санкции, причем это не только с Украиной связано, но и с тем же вмешательством в выборы. Конгрессмены и сенаторы поверили докладам спесцслужб Америки и проголосовали практически единогласно. Россия, как всегда, все отрицает: "Нет, мы не вмешивались". Ну, это понятно.

– Американские и европейские политики говорят, что санкции против России наносят ее экономике существенный ущерб. Я хочу спросить у вас как у бывшего министра финансов, а потом и премьера РФ: западные санкции Россию подкосили или это только разговоры?

– Здесь нужно не один этап видеть. Главная причина – это, конечно, неспособность нынешней российской власти проводить какие-либо реформы, а реформы стране нужны. За последние 10 лет, когда цена на нефть выросла, желание реформировать у российских государственных деятелей исчезло. Как только нефть упала со 120 до 60, а потом еще ниже, оказалось, что зависимость России от экспорта нефти настолько высока, что денег у страны нет. Это, я повторяю, главная причина экономического спада, скукоживания экономики. А санкции усилили и развили эту проблему, поскольку российские банки и промышленность подпитывались за счет дешевых кредитов из-за рубежа, в первую очередь. И вдруг рынки для рефинансирования оказались закрыты, поэтому экономический рост не только остановился, но и не может начаться вновь...

Поэтому вся сегодняшняя риторика о том, что мы достигли дна, оттолкнулись и прыгаем вверх, – это разговоры для бедных. Мы видим манипуляцию статистикой, примерно такую, как в Советском Союзе: уже дошли и до этого.

Поэтому санкции, конечно, работают. Те, которые направлены против государственной газовой и нефтяной промышленности, лишили эти корпорации оборудования, которое им очень необходимо для разработки новых месторождений, и даже того, которое необходимо для поддержания дебета существующих скважин. Очень скоро начнется падение объемов добычи – я уже не говорю про цены.

Все факторы работают в комплексе: неспособность проводить реформы, западные санкции, ужасная внутренняя и внешняя политика, которую российская власть ведет, плюс давление на бизнес. Продолжается передел собственности, и инвестиционный климат в стране просто жуткий. Нет инвесторов российских, не говоря уже об иностранных, которые свернули все свои инвестиционные планы. Кто-то заканчивает ранее начатые проекты, а кто-то даже и не смотрит уже в нашу сторону. Не видно в ближайшей перспективе источников экономического роста в моей стране.

– Михал Михалыч, у нас полторы минуты, и у меня последних два вопроса. Вам не кажется, что Путин сам себя загнал?

– Он сделал ошибку, о которой, думаю, жалеет. С Украиной он просчитался: думал, что все сойдет с рук так, как с Грузией, что месяца через три ситуация вернется в русло business as usual. Этого не произошло, мы увидели сначала небольшого, потом более крупного масштаба санкции, и Россия фактически попала в самоизоляцию. Я думаю, Путин очень переживает на эту тему...

– ...чем он закончит?

– Когда почувствует, что ему самому тяжело, начнет подыскивать преемника, который будет под его личным контролем и обеспечит проведение той же линии, негативной. Не вижу я, к сожалению, шанса на позитивные изменения для своей страны. Будут ли какие-то протесты, которые бы сподвигли эту власть уйти? Думаю, что в ближайшие год-два – нет, а потом посмотрим, как ситуация будет меняться, насколько хуже наш народ будет жить. Но ухудшение уровня жизни населения идет очень быстрыми темпами...

Комментарии

kogdablinuroem (не проверено) on 25 октября, 2017 - 02:02

Началось-то как раз не с того, о чём уважаемый мной на половину Касьянов изъяснился.

Началось с явных реакционных и попустительских решений(сегодня их называют ошибками), которые повлекли за собой целую плеяду, от ошибочного анализа, до ошибочной стратегии действий, не говоря о тактике, которую Путин провалил сразу.

Перейдём к периоду, когда он вынул трубку кислородной информации из горла задыхающегося пациента. Ага, вспомните Михал Михалыч. Путин это то..да сё... да нормально мол....  ваши слова... До 2003 года. Потом, вас подменили, либо нас подменили, ибо мы не поняли, что за ёклмнэ?!

Ну как бы небыло, вас в сегодняшнем винить, это как Хрущева в Брежневских "бедах", понятно, несправедливо.

Если занятся чистой политологией, то ваше время тоже истекло. Посмотрите на бывшего президента Грузии. Он похоже душой болеет за идеальное общество, во многом опережая время. Утопист своего рода.

Вы же Михалмихалыч, ленивец своего рода. Вместо-того, чтоб поддрежать любыве собрания протеста, вы исчезли в своих хоромах, как всегда, до поры до времени. Увы, вас уже не только забыли, уже вы и в список попали, тех, кто должен отвечать за тырничество, слава богу не за убийства. По этому поводу ещё много прений предстоит.

 

Хотя я, возможно не совсем вник в риторику и т.д.