Получивший пинка из G7 Путин, потирая ушибленную ягодицу пробормотал - "Не больно-то и хотелось"

Президент России Владимир Путин по итогам переговоров с премьер-министром Италии Маттео Ренци заявил, что у России нет отношений с G7.

"Что касается наших отношений с "семеркой", то у нас нет никаких отношений с "семеркой". Какие у нас могут быть отношения?" - сказал Путин по итогам встречи с премьер-министром Италии Маттео Ренци, отвечая на вопрос о перспективах взаимоотношений РФ с G7.

Путин отметил, что когда РФ входила в G7, то она активно принимала участие в работе организации: участвовала в обсуждениях, в подготовке итоговых документов.

 "Мне казалось, что в этом был какой-то смысл, потому что мы хотя бы представляли какую-то альтернативную точку зрения. Но наши партнеры решили, что они в этой альтернативной точке зрения не нуждаются. Это их решение. Но это же не организация. Это так - клуб по интересам. Мы желаем успехов этому формату", - добавил Путин.

Путинское пацанское "не больно то и хотелось" выражает эмоцию исключенной из общества шпаны, которая не способна осознать и изменить свое поведение, находилась в этом обществе авансом, "на вырост", то есть не соответственно своим заслугам, а в их ожидании. Ожидания не подтвердились, и ошибка была исправлена.

Теперь, выброшенный за порог Путин встал, отряхнулся и, потирая ушибленную ягодицу, прбормотал: "не больно-то и хотелось".

Путин сделал для себя вывод, что членство России в "восьмерке" - уже история, и Россия туда вряд ли вернется - уже не пригласят, во всяком случае, в его президенство. При этом, отметил он, есть другие, "более широкие форматы", например, "двадцатка".

На встрече "двадцатки" в австралийском Брисбене Путин в прошлом году присутствовал. Ему  пришлось там завтракать в одиночестве и покинуть Австралию раньше времени.

В числе других форматов Путин назвал группу БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР), а также Шанхайскую организацию сотрудничества. Но видит ли Путин, что все форматы вокруг него стремительно сужаются?

Следует напомнить, что в 2013 году, когда «Семерка» еще была «Большой восьмеркой», а Владимир Путин принимал участие в саммитах, он отзывался об этой структуре намного более уважительно: «Встречи здесь, в Лох-Эрне, подтвердили востребованность “восьмёрки” как важного механизма согласования позиций ведущих индустриальных стран по вопросам мировой политики и социально-экономического развития».

Группа семи (англ. Group of Seven, G7) — международный клуб, объединяющий Великобританию, Германию, Италию, Канаду, США, Францию и Японию. Так же называют и неофициальный форум лидеров этих стран (с участием Европейской комиссии), в рамках которого осуществляется согласование подходов к актуальным международным проблемам. По негласному правилу саммиты группы проходят ежегодно по очереди в каждом из государств-членов.

«Большая семёрка» не является международной организацией, она не основана на международном договоре, не имеет устава и секретариата. Решения «семёрки» не имеют обязательной силы. Как правило, речь идёт о фиксации намерения сторон придерживаться согласованной линии или о рекомендациях другим участникам международной жизни применять определённые подходы в решении тех или иных вопросов. Поскольку G7 не имеет устава, официально принять статус члена этого института невозможно.

G6 возникла на совещании глав государств и правительств Франции, США, Великобритании, ФРГ, Италии и Японии во дворце Рамбуйе 15—17 ноября 1975 (с начала 70-х годов подобные встречи проводились на уровне министров финансов). В 1976 году «шестёрка» превратилась в «семёрку», приняв в свой состав Канаду.

Идея проведения встреч руководителей наиболее промышленно развитых стран мира возникла в начале 70-х годов в связи с экономическим кризисом и обострением отношений между США, Западной Европой и Японией по экономическим и финансовым вопросам.

В 1997—2014 годах в работе группы на равных правах с другими её членами участвовала Россия, а само объединение именовалось «Группой восьми» (англ. Group of Eight, G8), однако после аннексии Крыма членство России в клубе было приостановлено.
Россия продемонстрировала неуважение к базовым принципам G7, а уровень ее экономической и политической составляющих значительно не дотягивал до формата в членстве наиболее развитых стран.

***

Евгений Ихлов: И сам не понял Путин, что сказал он святую правду: объединение семи самых промышленно-развитых демократий — это клуб. Хуже того, с того момента как англосаксонская модель цивилизации стала для Запада эталонной, клубная структура стала эталоном общественной организации. Джентльмены собираются в клубы. Академия наук — клуб самых выдающихся учёных. Объединение литераторов — Пен-клуб. Исключение из клуба — самое сильное наказание для джентльменов. (Конечно, обидно что выгнали год назад — но ведь и канделябром по бакенбардам не лупили!).

Рассредоточение по клубам — база плюрализма (вот мой клуб, а в этот — я никогда не хожу). Даже партии времен Великой Французской революции рождались из клубов. Самый знаменитый клуб — Якобинский.

Клубная самоорганизация — основа современного гражданского общества, она сменила масонские ложи. Клуб — регулятор общественной репутации. Нечестность лишает статуса. Честное соревнование и диалог равных — основа всех социальных процессов в либеральном обществе.

В незападных обществах идея клуба непонятна. Есть шайка, мафия, ватага, банда, котерИя, извините за грубость… Для члена шайки клуб потешен. Путину смешно — собрался клуб по интересам. То ли дело у нас — сплошная военная дисциплина. Раз вы там такие умные, клубмэны, чего строем не ходите?

Я всё-таки считаю, что правитель современного государства, который настолько не понимает сути социальных и исторических процессов, должен подвергаться импичменту — как неадекватный должности.

***

Алексей Улюкаев заявил, что России потребуется около 50 лет, чтобы стать экономической супердержавой.То есть, стать достойной уровня G7

России потребуется около 50 лет, чтобы стать экономической супердержавой, считает глава Министерства экономического развития Алексей Улюкаев. «Конечно, экономически Россия — это не супердержава, потому что наша доля в мировой экономике составляет 3–3,5%, что в девять-десять раз меньше, чем у США. Нам понадобится как минимум 50 лет устойчивого роста экономики, чтобы быть в клубе действительно экономических супердержав. Это вызов для нас — стать членом этого суперклуба», — цитирует слова Улюкаева РИА «Новости» со ссылкой на «Би-би-си».

Андрей Илларионов: Заявление А.Улюкаева безусловно должно быть включено в учебники по обучению дисциплине «безнаказанного прогнофантазирования». То есть по обучению искусству изготовления нелепых прогнозов, верификация которых заведомо невозможна. Предлагаемый образец хорош всем – неопределенностью цели, бесконечностью горизонта, ложностью называемого инструмента, отсутствием содержания, напыщенностью слога.

В качестве прогнозируемой цели называется какой-нибудь яркий набор слов (например, «действительно экономическая супердержава»), броскость которого гарантирует его массовое цитирование, но туманное содержание которого лишено точного определения или хотя бы сколько-нибудь согласованного понимания.

Во-вторых, называется срок осуществления прогноза, по достижении которого точно не останется кого-либо, кто сможет о нем вспомнить. Период 50 лет – это в самый раз. И.Сталин со своим прогнозом-заданием «Мы должны преодолеть этот разрыв за десять лет. Иначе нас сомнут» или Н.Хрущев со своим обещанием 1961 года построить коммунизм к 1980 году – по сравнению с А.Улюкаевым просто дети.

В-третьих, называется якобы условие достижения прогноза, к реальному достижению цели не имеющее никакого отношения. В самом деле, устойчивый экономический рост России, например, в 2% в год (нынешний базовый среднесрочный прогноз Минэкономики) при устойчивом росте существующих или будущих экономических супердержав (как бы их не определять), допустим, в 4% в год, будет означать не вхождение России в их эксклюзивный клуб, а ее устойчивое удаление от него.

Наконец, заявление о несбыточном прогнозе заканчивается какой-нибудь напыщенной фразой, создающей впечатление солидности, но начисто лишенной какого-либо содержания: «Это вызов для нас — стать членом этого суперклуба».