Вы здесь
И.А.Данилов. О возрастающей роли стратегического планирования. Накануне послания Президента РФ Федеральному собранию.
Мы уже неоднократно показывали необходимость разработки новой Энергетической стратегии России, которая, главным образом, не дает количественные ориентиры развития страны, в том числе и показателей энергетической эффективности. В методологическом плане эта стратегия исходит из целого ряда неверных посылок. В качестве иллюстрирующего примера приведем сформулированные в стратегии три этапа ее реализации (рис. 1). Кроме как тенденции увеличения экспорта природных энергоносителей, трудно найти в сформулированных этапах методы и средства преодоления отставания страны в совершенствовании и развитии промышленного потенциала, в создании новых рабочих мест, в создании, наконец, мотивации преодоления надвигающегося демографического кризиса. В этой связи не вызывает удивления тот факт, что редакция самой стратегии является по сути ресурсоемкой. Так статистика этого документа содержит: 557 упоминаний слова «газ»; 25 – слова «нефть»; 122 – слова «уголь» и 1- слово «газохимия»; 8 – «электроэнергия» и 8 – «возобновляемые источники энергии».
Рис. 1. Как понимается в Энергетической стратегии слова "инновация и новая экономика"
На сайте Министерства экономического развития РФ размещен проект ФЗ «О государственном стратегическом планировании», который прошел 1 чтение в Государственной Думе РФ.
В Совете Безопасности РФ действует действует Межведомственная комиссия Совета Безопасности Российской Федерации по проблемам стратегического планирования с утвержденным Президентом РФ Положением о ней.
Во всех структурах министерств и ведомств, включая субъекты РФ, созданы и действуют аналитические центры, призванные создавать основу для стратегического планирования. Однако, как и отмеченная выше Энергетическая стратегия, все эти департаменты и центры, являясь безусловно необходимыми звеньями в предвидении развития страны, рождают кучу ненужных Программ.
Так, почти два десятилетия в стране только провозглашаются и разрабатываются масштабные Программы от модернизации до повышения энергетической эффективности. Созданы и действуют разные комиссии.
В начале 1990-х годов страна в форме Энергетического диалога с ЕС (последовательно преобразованной из ЕС-12 в ЕС-15 и далее в ЕС-27) обсуждала фундаментальные проблемы для России. Это и макроэкономические показатели, и рост объемных показателей отраслями топливно-энергетического комплекса, и энергетическую безопасность стран ЕС, и необходимость увеличения экспортных поставок природного газа, и высочайшую энергозатратность экономики страны, и многие другие задачи. При этом абсолютно игнорировались элементарные условия сопоставимости сравниваемых показателей
Кристиан Клютин (директор-координатор российско-европейской комиссии по энергетическому диалогу), сравнивая удельное энергопотребление в ЕС и России, отмечал в 2003 г., что удельное энергопотребление в России в 2000 г. выше, чем в странах ЕС более чем в 38 раз - по природному газу и около 9,7 раза – по электроэнергии.
Другой не менее авторитетный источник, такой как ЕБРР, в своем отраслевом информационном бюллетене «Устойчивое развитие энергетики в России», отмечал: в 2000 г. по сравнению со странами ЕС-25, Россия использовала в 3,2 раза больше энергоносителей для производства единицы валового внутреннего продукта (ВВП) и, что Россия могла бы экономить 35-40 процентов ежегодного энергопотребления посредством повышения эффективности, что эквивалентно потенциальной экономии 360-430 млн. тонн условного топлива в год.
Для реализации программы ЕББР (возможно под кредиты того же самого ЕБРР) была разработана и утверждена постановлением Правительства РФ от 17 ноября 2001 г. № 796 федеральная целевая программа «Энергоэффективная экономика на 2002-2005 годы и на перспективу до 2010 года». В соответствии с комментариями РИА Новостей реализация предусматривала экономию энергоресурсов на период 2002-2005 годов на уровне 360-430 млн. тонн условного топлива (то есть именно в размерах, определенных ЕБРР) и снижение энергоемкости валового внутреннего продукта на 11,9 процентов.
За прошедшее время мы можем реально оценить к чему привели столь масштабные программы и какова их результативность, проанализировав приходную и расходную часть топливно-энергетического баланса России в абсолютных цифрах по данным Росстата и, сопоставив рост валового внутреннего продукта по паритету покупательной способности (в дальнейшем – ВВП*), приросты (снижение) расходов энергоносителей и темпы роста цен на них.
В 2005 г. в сравнении с 2001 г. потребление энергоносителей (экспорт плюс общее внутреннее потребление) выросло на 246 млн. тут или 15,3%, прирост ВВП* в соответствии с данными IMF
составил 491 млрд. долларов или 28,9%. Рост внутренних цен производителей на нефть за указанный период 3,1 раза, газа – 2,3 раза.
Средняя цена реализации газа на внутреннем рынке без НДС составила в 2001 г. 407,5 руб. за 1000 м³ (без НДС); на внешнем – 120,1 долларов (Западная Европа, с учетом акциза и таможенных пошлин) и 48,34 долларов (страны СНГ и Балтии, контрактные цены с учетом налогов и сборов).
В 2005 г. эти цены соответственно -1009,7 рублей (без НДС и акциза) и 5443,6 рублей – на европейском рынке (включая акциз и таможенные пошлины) и 3964,8 рублей (без акциза и таможенных пошлин).
Из-за опережающего роста ВВП* снижается его энергоемкость в России. По нашим расчетам, если в 2002 г. энергоемкость ВВП* (в кг условного топлива/1000 долларов США – в дальнейшем, размерность кг условного топлива указывается в виде кг) составляла 777 то в 2005 – 626 кг, то есть снижение на 19,5%. Но это никак не связано ни с развитием производительных сил, ни с внедрением инноваций. И в этом смысле показатель энергетической эффективности выполняет лишь алгебраическое отражение соотношений между ростом потребления энергоносителей и ростом ВВП* в связи с ростом цен и тарифов.
Что касается федеральной целевой программы и ее результативности, ответ, видимо, нужно искать в анализе динамического ряда относительных потерь природных энергоносителей за 2001-2005 гг. Приведем эту динамику, (отношение потерь на стадии потребления и транспортировки к общему потреблению энергоносителей), рассчитанную на основании данных Росстата: 2001 г. – 1,43%, 2002 г. – 1,43%, 2003 г. – 1,53% и 2005 г. – 1,55%. То есть, энергозатратность российской экономики в 2005 г. возросла в сравнении с 2001 и 2002 гг. на 0,12%.
Цифры всегда красноречивее слов.
В декабре 2009 г. Минэнерго РФ внесло на рассмотрение, а 21 октября 2010 г. Правительство РФ одобрило Проект Государственной программы энергосбережения и повышения энергетической эффективности России на период до 2020 года. Один из ожидаемых конечных результатов реализации Государственной программы энергосбережения и показателей ее социально-экономической эффективности является снижение потребности в строительстве новых электростанций в России в объемах 14 ГВт (2010-2015 гг.) и 25 ГВт (2010-2020 гг.).
По словам Михайлова С.А, бывшего в тот период директором Департамента государственной энергетической политики и энергоэффективности Минэнерго РФ, при работе над проектом
программы учитывался передовой зарубежный опыт. «Мы провели глубокий анализ и проработали тематику энергосбережения. Типовыми направлениями программы мы покрываем все поле
энергоэффективности, энергосбережения в российских условиях. То есть любые конкретные
проекты, которые могут быть потом заявлены в рамках этой программы, наверняка можно будет отнести к одному из типовых направлений, которые есть в программе. Если говорить в целом о разработке проекта программы, он подготовлен в сжатые сроки».
Возможно специалисты и организации, принимавшие участие в разработке такой масштабной программы преследовали иллюстративные цели, вводя строку «Снижение потребности в строительстве новых электростанций». Однако по существу, эти масштабные цифры мнимой экономии дезориентируют лиц, принимающих решения о состоянии и развитии электроэнергетики страны, ее экономики и управления, роли и места государства. Мы уже показали, что за истекшее двадцатилетие Россия превратилась в «энергетическую пятку» Китая.
Представляется, что в стране должен быть создан Единый орган стратегического планирования. И, естественно, особый вопрос – это кадровое обеспечение. Непрофессионализм задушил страну.
В качестве заключения укажем, что США живут и руководствуются планами 2040 г., раз за разом уточняя методологические ориентировки и расчеты. Для тех, кто интересуется энергетическими проблемами, мы опубликовали работу Энергетический комплекс США в 2040 г. Энергоносители. Развитие электроэнергетики.
В числе стратегических ориентировок, имеющих оригинальный характер, укажем, что впервые за много лет, в топливно-энергетическом балансе США впервые упоминается водород, хотя и с нулевыми значениями.
Что касается отдельных макроэкономических показателей, приведем данные по реальному валовому внутреннему продукту, населению (включая вооруженные силы за рубежом) и трудовые ресурсы США за период с 2010 по 2040 гг. (таблица 1)
