О том, как жили в Питере в 1990-91 гг.

Я водила дочь завтракать в пышечную за углом – там был сахар, я могла напоить ребёнка сладким чаем. Дома все банки и коробки для продуктов стояли пустые – не было не только сахара, не было ничего. Я с утра отправлялась в "продуктовые" рейды, чтобы поймать хоть какую-нибудь еду.

Удалось купить турецкие бульонные кубики. Всю зиму мы питались супом с этим кубиками и жареной на постном масле картошкой с салатом из редьки и моркови.

Постное масло я тоже вылавливала. Не выходила из дома без сумки, в которой лежало несколько полиэтиленовых пакетов, бутылки для масла и банки для сметаны – вдруг бы попалась!
 Муж брал на работу кусок хлеба без ничего и термос несладкого чаю.

Я утром пила такой же чай ( невозможно ведь было каждый день завтракать пышками! Да и накладно это было) – тоже с пустым хлебом. Весь день я ничего не ела, а когда муж возвращался с работы, мы обедали, как я описала выше.

Перед новым, 1992 годом я случайно увидела, что в молочном магазине на Садовой площади ( тогда – площадь Мира) "дают" сливочное масло без карточек. Я была с дочерью, мы встали в очередь ( ребёнку было восемь лет) и стояли три часа! Завмаг пытался закрыть магазин ( дело было уже, практически, ночью), но ему не дали, сорвали дверь, он вызвал ОМОН. Тогда ОМОН был ещё приличным. Приехали молодые ребята и не знали, что делать: очередь состояла, преимущественно, из женщин. В общем, магазин не закрыли, масло добыть удалось.

На площади Мира образовалась огромная толкучка. На ней можно было купить талоны на что угодно. Или выменять на водку. Мы водку не пили, а талоны получали, поэтому я водку покупала и меняла её на "мясные" карточки.

Стало известно, что в город пришёл пароход из Германии с благотворительным мясом – говядиной. Её продавали в магазине "Диета" на Садовой. Я накупила талонов, сколько могла. Заняла очередь и стояла весь день, время от времени бегая греться в пирожковую. Уйти домой, хотя я жила в двадцати метрах, было нельзя: из пирожковой мне были видны подвижки очереди. Вечером в очередь встал сын, а ночью – муж. Утром его снова сменила я. Когда открыли магазин и толпа ринулась внутрь, меня ударили о стену, и я на минуту потеряла сознание. Но мясо я добыла. Я разделила его на порции по полкилограмма и пару раз в неделю готовила его в тушёном виде - это была какая-то часть коровы, которая больше ни на что не годилась.

Однажды я увидела очередь за сахаром, но была одна, поэтому смогла купить только один килограмм, простояв семь часов!
А вот "ножки Буша" мы с дочерью "поймали" вдвоём. Их продавали в пятикилограммовых упаковках, и я, разумеется, схватила две. Не спрашивайте, как я тащила их домой по слякоти.

Так же попались пару раз яйца. Опять я была с дочерью да ещё смогла позвонить мужу, и он прибежал – мы взяли аж шесть десятков!А во второй раз дело было на Васильевском острове. У меня даже сумки с собой не было – так получилось. О, как я их несла по неубранному накатанному снегу, а потом везла стоя в трамвае! Ни одного не разбила.

Чуть не забыла написать. После того, как немецкая говядина была распродана, ходили слухи, что немцы были скандализованы: они считали, что мясо будут раздавать бесплатно, а нам его продавали по пятьдесят рублей за килограмм ( это было баснословно дёшево!)

И ещё один момент: киоск, где раздавали гуманитарную помощь ветеранам и малоимущим семьям - по справкам.
В пяти метрах останавливается иномарка, из неё выходит дама в роскошной шубе и идёт к киоску. Я остановилась посмотреть, что будет дальше. А ничего особенного: она получила продукты и уехала на своей шикарной машине.

А когда я захотела зарегистрировать бизнес, у меня потребовали тридцать тысяч долларов за регистрацию.

Это всё было так унизительно! Жизни не было: мы только добывали пищу, как в каменном веке. А магазины "торговали" вениками и лавровым листом».

Цитата:

Весь мой ближний круг родных и знакомых жили именно так. А когда отпустили цены и зарплату стали платить с задержкой в несколько месяцев, стало еще хуже, т.к. хотя продукты в магазинах и появились, покупать было не на что.

***

В Москве было то же самое. Мой завлаб Петраш ел на обед бутерброды из чёрного хлеба с белым и аккуратно подстригал рукава пиджака. Жизнь собственной семьи лучше вообще не вспоминать.
Но в других городах было еще хуже. Во всяком случае приезжему.

***

Ленинградцам реально повезло с талонами. Я одна в 91-92 году на свои ленинградские талоны получала больше, чем мои мама-папа-брат на троих в Новгородской области. Новгородцу было положено 0.5 кг макарон или крупы на КВАРТАЛ, в Питере я "отоваривала" килограмм в месяц.
И несмотря на мои талоны, весной мы обычно кушали "щи" - крапива, щавель, вода и одно вареное яйцо на всю пятилитровую кастрюлю. На второе "серые" макароны - я умудрилась набрести на магазин, где их продавали без талонов, взяла сколько смогла унести, волокла чуть не волоком. Макароны приправляли "Хальварином" - продуктом нефтепереработки, выдаваемым за маргарин, закусывали черным хлебом "с таком".

А когда в институт привезли по бартеру сахар, за дикие деньги мне удалось купить целый мешок, 50 кг. Кафедра была на 4 этаже дореволюционного здания, лестницы - бесконечные, но я заволокла этот мешок сама, на одном дыхании. Уже вечером приехал мой тогда еще не муж, а жених, помог оттащить добычу на Московский вокзал и запихал меня и мешок в последнюю электричку. Всю дорогу я думала не о том, как понесу эти 50 кг до дома, а "если кто попробует отнять мешок - убью"! К счастью, родственники меня уже искали и дежурили на вокзале, так что мешок мы с папой несли вдвоем.

А как получали в Новгороде водку по талонам! Знакомые мужики собирали талоны, отдавали их одному, самому тощему товарищу, и подходили к клубящейся у магазина толпе. Вбиться в толпу было нереально, поэтому тощего брали на руки, раскачивали и кидали как можно ближе к окошку, из которого выдавали спиртное.

***

Картошкой мы запасались еще с осени - вид 9 мешков картошки в 50-метровой квартире я никогда не забуду. Вообще большая часть первой половины 90-х мне запомнилась удивительно однообразным питанием - гора картошки или макарон на тарелке и маленький кусочек колбаски или сардельки в прикуску. Сначала были деньги, но не было еды, потом появилась еда, но пропали деньги. Родители одновременно потеряли работу, а я сам в науке работал, то есть считай тоже зарплату получал как Бог на душу положит.
Из курьезных моментов помню, что мы с середины 91-го до конца 92-го устраивали вылазки во все деревеньки на Рублевском шоссе во всякие там Горки - там снабжение было получше, чем в Москве и подешевле. Часто удавалось купить какой-нибудь еды. Один раз там купили несколько банок шпротного паштета, но потом два дня в Москве нигде не удавалось купить хлеба. Всякое было, но как-то выжили. Очень жаль тех детей, которым пришлось расти на таком питании.

**

Я хорошо помню это время. Мне было тогда 12 лет. Тогда мы с мамой однажды получили в магазине продуктовый набор гуманитарной помощи из США. Мне запомнились консервированные томаты, чечевица (больше я ее никогда не пробовал), крекеры и большая железная банка (литров 5) с клубничным джемом. Последняя мне особенно понравилась. Поэтому к усиливающемуся в России антиамериканизму я отношусь резко отрицательно. Если бы в России экономика и политика строилась в свете постулатов Айн Рэнд, а не Ленина-Сталина-Гайдара, то мы бы сейчас сами гуманитарную помощь куда-нибудь в Африку посылали. А так все прос..ли.

***

От себя добавлю, что обе истории – и рассказанная в предыдущем постинге и рассказанная в этом – имеют отношению к одному и тому же месту в одно и то же время.
Почти так же, как практически в одно и то же время происходили и «Пиры Валтасара», описанные Фазилем Искандером, и Голодомор.

Андрей Илларионов