Вы здесь
О том, как испаряется российский бюджет
Скандальная история, связанная с покупкой здания венгерского торгпредства Министерством регионального развития, продолжается.
Генпрокуратура установила, что это здание министерство приобрело на основании двух госконтрактов на общую сумму 3,5 млрд руб. Продавцом выступало ООО "Инновационные технологии "Ренова" (Москва), которое, в свою очередь, действовало на основании агентского договора с компанией Diamond Air (Люксембург). При этом люксембургская компания купила это здание у венгров за 21,3 млн долларов (около 575 млн руб.).
Самое интересное – это комментарии, которые появились в связи с этой новостью. Например, такой: "Учитывая, что компания Diamond Air ликвидирована, способа расторгнуть сделку и вернуть государству заплаченные по ней деньги нет… Конечно, в уголовном процессе можно предъявить гражданский иск о компенсации ущерба. В деле, например, по статье 159 (мошенничество) обвиняемыми могут стать любые лица, но доказать их причастность и умысел будет трудно, проще будет уличить чиновников, которые не выполнили свои должностные обязанности" (комментарий партнера бюро "Яковлев и партнеры" Киры Корумы газете "Ведомости").
Еще одна трактовка событий: "Формально эта сделка выглядит корректной – предприниматель приобрел недвижимость по одной цене и продал по более высокой – а "это и есть бизнес", – считает юрист компании "Налоговик" Роман Терехин.
То есть, общее мнение экспертов таково: виновников того, что государство переплатило за здание, не найти, как и не найти уведенных из российского бюджета денег. Так ли это?
Комментарий финансового аналитика Андрея Сотника:
– На мой взгляд, утверждения, смысл которых сводится к формуле "что упало, то пропало", не выдерживают критики. Прежде всего, надо внимательно посмотреть на ликвидационные документы фирмы Diamond Air, представленные властям Люксембурга. Нормальная западная практика такова, что в случае ликвидации компаний их денежки не исчезают без следа, так как активы и пассивы ликвидируемой компании (с точным указанием их суммы) передаются какому-то физическому или юридическому лицу. Так что при минимальной экономической грамотности предъявить претензии правопреемнику не составляет ровным счетом никакого труда. При этом не следует забывать, что ликвидация зарубежных фирм всегда сопровождается решением соответствующего зарубежного суда.
Если выяснится, что владелец компании, которая проходит процедуру банкротства, или регистратор представили суду Люксембурга документы, не соответствующие действительности (или те, которые не отражали в полной мере требований третьих лиц), прокуратура Люксембурга немедленно возбудит уголовное преследование тех, кто таким бандитским способом банкротил компанию и обманывал местный суд. В результате весьма вероятен арест всех личных счетов и иных активов виновников лжеликвидации. Эти средства могут быть направлены на погашение претензий третьих лиц, включая бюджет Российской Федерации. Единственное, что нужно для этого сделать, – заставить российские правоохранительных органы связаться со своими коллегами из Люксембурга. Фирма ликвидирована – да. Но копии документов ликвидированной фирмы хранятся и в суде, и у ликвидаторов, да и не только в этих местах. Это вам не Россия.
Другое не менее важное обстоятельство. Как можно сделку по "впариванию" государству этого здания за тройную цену считать корректной? Что это за бизнес, когда купили за полмиллиарда, а всучили государству за три с хвостом? А ведь это бюджетные деньги, и российские налогоплательщики вправе ставить вопрос об их судьбе. Генпрокуратуре РФ надо сделать один простой шаг: попросить коллег из Люксембурга сообщить, кому и сколько денег досталось из "отката" – вырученных за сделку двух с половиной миллиардов. И тут нас могут ждать удивительные открытия.
Например, может выясниться, что "Инновационные технологии "Ренова" вообще ни при чём, а 80 процентов разницы от двух с половиной миллиардов получили на личные счета те или иные лица, имеющие отношение к России. Разъясню более доходчиво: конечными бенефициарами этой страннейшей сделки могут быть российские же чиновники, традиционно спрятавшиеся за зарубежные офшоры, а также их зарубежные партнеры. И это, безусловно, самая важная часть расследования – выявить и наказать в судах соответствующих стран ВСЕХ участников коррупционной международной группы (включая банки).
А если так, то дальнейшие шаги тоже понятны. Если российская и люксембургские прокуратуры, собрав документальные доказательства, обратятся в суд Люксембурга (или иные западные суды), то у них есть шанс арестовать все незаконно полученные средства всех без исключения членов устойчивой преступной международной группы, которые покроют еще одну часть ущерба, нанесенного бюджету Российской Федерации. И если на этих зарубежных счетах окажутся средства не только от сделки со зданием венгерского торгпредства, то могут появиться дополнительные основания для возбуждения новых уголовных дел. И только после того, как уведенные от государства средства решениями зарубежных судов вернуться в положенное им место – бюджет Российской Федерации, можно начинать уголовные дела в России с целью ареста местных активов коррупционеров.
Организуя такого рода международную следственную кооперацию, российская прокуратура не должна забывать и то, что в Венгрии эта сделка уже привлекла самое пристальное внимание местных правоохранительных органов. Так что в совместной с коллегами из Люксембурга работе по борьбе с международной коррупцией весьма целесообразно участие и венгерских правоохранительных органов.
Словом, факт ликвидации иностранной компании никогда и ни при каких условиях не означает, что взыскать по суду похищенное невозможно.
По теме:
Виктор Вексельберг выступил посредником при сделке со зданием торгпредства Венгрии в Москве, он продал его российскому правительству в семь раз дороже, чем приобрел