Интеллектуалы выступили против упрощенной «черно-белой» морали и навязываемой цензуры и политкорректности

В Harper’s Magazine появилось открытое письмо, которое осуждает цензуру и публичное осуждение на фоне протестов Black Lives Matter. Под ним оставили подпись более 150 известных деятелей науки и культуры: писательница Джоан Роулинг, лингвист и философ Ноам Хомский, политолог Фрэнсис Фукуяма, журналисты крупных изданий.

Возможно, в обычное время такое письмо не привлекло бы к себе повышенного внимания. В обычное время мало кто увидел бы необходимость в написании такого письма. Но последние события побудили его авторов выразить горькое сожаление в связи с тем, что  нынешняя волна социального протеста США сопровождается «проявлением нетерпимости к иным мнениям, модой на предание несогласных позору и анафеме и попыткой решить сложные политические проблемы с помощью упрощенной «черно-белой» морали».

«Нельзя допустить, чтобы сопротивление превратилось в собственную разновидность догмы или принуждения, которую уже используют в своих целях демагоги правого толка. Демократического Я, к которому мы стремимся, можно достичь только в том случае, если мы выступим против атмосферы нетерпимости, создаваемой представителями всех сторон.

Свободный обмен информацией и идеями, источник жизненной силы либерального общества, с каждым днем становится все более ограниченным. Хотя мы привыкли ожидать этого от радикальных правых, цензура распространяется более широко и в нашей культуре: нетерпимость к противоположным взглядам, привычка подвергать общественному порицанию и остракизму, а также склонность растворять сложные политические вопросы в ослепляющей самоуверенности. Мы признаем ценность здравых, жестких и даже язвительных ответных высказываний со всех сторон. Но сейчас слишком часто можно услышать призывы к незамедлительному и суровому возмездию в ответ на предполагаемые нарушения принципов свободы слова и мысли. Еще большую тревогу вызывает то, что институциональные лидеры, движимые паническим стремлением устранить негативные последствия, вместо проведения продуманных реформ прибегают к поспешным и несоразмерным наказаниям. Редакторов увольняют за публикацию провокационных и вызывающих полемику статей. Книги изымают за якобы отсутствие достоверности. Журналистам запрещают писать на определенные темы.

Деятельность преподавателей расследуют за цитирование литературных произведений на занятиях. Ученого увольняют за распространение материалов рецензируемого научного исследования. А руководителей организаций отстраняют от работы за то, что порой является просто оплошностью. Каковы бы ни были доводы в каждом конкретном случае, результатом было неуклонное сужение границ того, что можно говорить, не подвергая себя опасности в виде карательных мер. Мы уже расплачиваемся за это тем, что растет нежелание рисковать среди писателей, художников и журналистов, которые опасаются за свою жизнь, если они отступят от единой позиции или даже просто не проявят достаточного рвения для достижения согласия.

Эта удушливая атмосфера в конечном счете негативно скажется на воплощении самых важных идей и на достижении самых важных целей нашего времени. Ограничение на проведение дискуссий — будь то со стороны репрессивного правительства или нетерпимого общества — неизменно наносит ущерб тем, кто не наделен властью, и делает всех менее способными к участию в демократических процессах. Дурные идеи развенчивают не попытками заглушить их или избавиться от них, а с помощью разоблачения, споров и убеждения. Мы отвергаем и считаем ошибкой попытки выбирать между справедливостью и свободой, которые не могут существовать друг без друга. Нам как писателям и журналистам нужна культура, которая оставляет нам возможность экспериментировать, рисковать и даже совершать ошибки. Мы должны сохранить возможность выражать на дружелюбной основе обоснованное несогласие без тяжелых профессиональных последствий. Если мы не будем защищать именно то, от чего зависит наша работа, нам не следует рассчитывать на то, что вместо нас это будут защищать общественность или государство.».

Открытое письмо появилось вслед за серией скандальных историй последнего времени. Например, создательница «Гарри Поттера» Джоан Роулинг подверглась жесткой обструкции за свое высказывание о трансгендерах, которое некоторым показалось уничижительным. Среди тех, кто пригвоздил писательницу к позорному столбу, оказались и участники фильма, снятого по ее книге.

Среди подписавших открытое письмо – канадско-американский ученый Стивен Пинкер. Недавно более 500 членов Американского лингвистического общества потребовали вычеркнуть его имя из списка «достойнейших участников этой организации». При этом они подчеркнули, что «не оспаривают вклад, сделанный Пинкером в развитие языкознания, психологии и когнитивной нейронауки». Тем не менее, члены общества заявили, что не готовы мириться с присутствием в своих рядах «публичной фигуры, принижающей значение протеста людей, которые страдают от расового и сексуального насилия».  Список прегрешений Пинкера включал употребление таких терминов как «городская преступность» и «городское насилие», под которыми легко понимается намек на афроамериканцев. Члены лингвистического общества охарактеризовали эти выражения, как «скрытое послание» с расистским подтекстом. По их мнению, таким образом Пинкер выражает поддержку тем, кто относится к афроамериканцам, как к гражданам второго сорта, и зачастую записывает их в преступники.

В письме не упоминаются какие-то конкретные инциденты, его авторы не выступают в защиту кого-то из пострадавших, речь в нем идет лишь о воцарившейся повсеместно мрачной атмосфере: «Редакторов увольняют за публикацию спорных материалов, книги изымаются из-за подозрений в недостоверности содержащихся в них сведений, журналистам не рекомендуется освещать некоторые темы, против профессоров возбуждаются служебные расследования из-за цитирования ими литературных произведений, ученые лишаются должностей за распространение рецензируемых работ, руководители организаций отправляются в отставку из-за непреднамеренных досадных ошибок».

Авторы письма утверждают, что цензура и запреты не помогут победить дурные идеи: «Лучшим способом борьбы с ними является открытая, хорошо аргументированная дискуссия, а не замалчивание и заметание под ковер того, с чем мы не согласны», — подчеркивают они.

Одним из инициаторов написания открытого письма стал журналист Томас Чаттертон Уильямс, чьи материалы часто появляются в «Нью-Йорк таймс». Он также является автором двух книг воспоминаний, где, в частности, описывает свое детство в доме чернокожего отца и белой матери. Уильямс сообщил, что многие интеллектуалы отказались подписать открытое письмо.

«Один выдающийся ученый-афроамериканец сказал, что таким образом мы предстанем в дурном свете, — рассказал Уильямс. – Он сравнил нас с белыми священнослужителями, призывавшими Мартина Лютера Кинга к терпению и сдержанности. В ответ он написал им свое знаменитое "Письмо из Бирмингемской тюрьмы"».

Уильямс утверждает, что авторы письма совсем не похожи на «пожилых священников, пытавшихся увещевать афроамериканцев». «Среди нас есть и чернокожие, и трансгендеры, и мусульмане, и евреи, и агностики, старые, молодые, левые, правые, — подчеркивает он. – Столь разнообразный состав подписавших обращение является нашей силой».

По словам Уильямса, многие из тех, кому было предложено подписать письмо, ответили примерно так: «Да, мы тоже не согласны с таким положением вещей. Но на данном этапе нашей карьеры не хотим рисковать». «Многие искренне побоялись выразить свое мнение, — сообщил он. – И это неудивительно в условиях нарастающей тенденции, когда людей судят за вырванные из контекста слова и символы, а не за смысл сказанного ими».

«Поэтому мы хотим подчеркнуть, что люди, у которых нет сил и которым никто не помогает, реально страдают в ситуации, когда общественная полемика сводится к разбору ничтожных языковых оговорок, — заявил Уильямс. – Именно они привлекают к себе всеобщее внимание. Это никак не помогает тому, кого избивают на улице только за то, что он родился черным».