После выборов произвол со стороны властей становится беспредельным

Во всей России преследуют участников митинга 5 мая “Он нам не царь”. Координаторы и волонтеры штабов Навального в различных регионах говорят, что после инаугурации на них усилилось давление со стороны власти. Увеличились сроки арестов и суммы штрафов. Все чаще на участников митинга возбуждают уголовные дела. Полиция задерживает митинговавших в школах и вузах, пытается запугивать волонтеров Навального с помощью родителей, учителей и работодателей.

Сторонницу Навального, 28-летнюю медсестру Екатерину Осипову забрали в полицейский участок с работы. Силовики не пускали к Екатерине адвоката и несколько часов угрозами пытались заставить ее признаться в участии в митинге "Он нам не царь". В результате Екатерину увезли в больницу, где у нее открылось кровотечение. Друга активистки, который пытался защитить ее от полицейских, теперь обвиняют в оскорблении представителя власти.

– 16 мая в Саратовскую областную психиатрическую больницу Святой Софии, где у меня была смена, пришли двое полицейских, – рассказала Екатерина Осипова. – Они сначала прошли в кабинет старшей медсестры, а потом сказали, чтобы я немедленно следовала за ними. Полицейские увезли меня в отдел на Октябрьской улице. На меня очень сильно психологически давили. Полицейские говорили, что у них есть доказательства моего участия в митинге "Он нам не царь". Я все отрицала и требовала, чтобы пропустили адвоката. Полицейский Дамир Бакиев говорил, что заступаться за себя я должна сама. Мол, за мое правонарушение он посадит меня на 15 суток в клетку вместе с бездомными. Я сказала, что напишу обязательство прийти в суд и пусть меня отпустят. По-человечески его просила. Я не могу сидеть в камере, потому что у меня очень слабое здоровье. Но Бакиев не обращал внимания на мои слова.

– ​Моя сестра-двойняшка Марина Осипова, с которой мы работаем в одной больнице, тоже принимала участие в митинге 5 мая. Полицейские хотели Марину забрать с занятия на курсах повышения квалификации, но сестра отказалась с ними ехать в участок. Так вот, полицейские пытались заставить меня вызвать Марину в отделение, чтобы ее арестовали. Они так и говорили: "Чем быстрее сестра приедет, тем быстрее мы вас отпустим". А я не хотела подставлять Марину. Я говорила полицейским, что мы работаем в больнице по разному графику и живем в разных квартирах. Бакиев разговаривал со мной на повышенных тонах: "Время истекло. Никто ее не ждет. Ведите в камеру". Я не выдержала, начала задыхаться, плакать, голова кружилась, давление поднялось, живот заболел. Я позвонила маме, которая с адвокатом и моим парнем Кириллом ждали снаружи. Мама вызвала скорую помощь. Пока медики добирались 50 минут до участка, полицейские смеялись надо мной. Мол, флагами могла махать, а ареста боишься. Вокруг собралось много полицейских. Они насмехались: "Чего за живот хватаешься, ты же притворяешься". Как волки себя вели. У меня истерика началась. Врач скорой помощи сказала, что меня надо срочно госпитализировать.

Полицейские ответили, что на меня наручники оденут, потому что я все равно в участок скоро вернусь, а в больницу меня повезут под конвоем. Главврач принял решение оставить меня на лечение. Доктора сочувствовали, называли полицейских зверьем. Мне было очень плохо. На вторые сутки у меня открылось маточное кровотечение на фоне нервного срыва. Полицейские приходили в больницу, приносили повестку в суд, спрашивали, когда я выписываюсь. Пытались заставить меня подписать протокол. Я отказалась, тогда они стали искать понятых. Больные из моей палаты отказались и посоветовали полиции ловить настоящих преступников. Судить меня будут по части 5 статьи 20.2 КОАП. Но изначально хотели по части 6, которая предполагает наказание в виде ареста.

– ​Пока я лежала в больнице, полицейские на мою работу ходили почти каждый день. Старшая медсестра позвонила мне и сказала, что мы дебилы и ссым против ветра. Ничего мы не изменим. Добьемся только, что нас всех пересажают, пришьют нам наркотики и убийства. Мол, сделают нас во всем виноватыми. Я отвечала, что митинги – ​мое личное дело. Она предупредила, что надо будет извиниться перед главным врачом, потому что мы навлекли на больницу позор. Я извиняться не стану. Ничего плохого мы не сделали, лишь с флагами России по улицам прошли. Я скажу главврачу, что Конституция дает нам право собираться мирно и без оружия. Тем более рядовые сотрудники нашей больницы говорят, что это ментам позор.

– ​Мне порой лечить пациентов нечем, так плохо в стране со здравоохранением. Если некоторым больным не дать своевременно лекарство, то они могут навредить и себе, и нам. А у нас в аптеке иногда даже перчаток нет. Я работаю с 8 до 17 пять дней в неделю и получаю от пятнадцати до семнадцати тысяч рублей в месяц. Это за полторы ставки. Сложно выжить на такие деньги. Но так у всех бюджетников. Мама, воспитатель детского сада, жалуется, что у них зарплаты урезают. Уходить из профессии я не хочу. Я еще в школе читала учебники по психиатрии и хотела работать в этой области. Я считаю, что отношение к психиатрическим больным должно быть добрым, уважительным. Санитары с ними часто грубо обращаются, толкают. Я с пациентами разговариваю, убеждаю их, если они не хотят что-либо делать.

– ​Я не оставлю это дело. Конечно, хотелось бы участвовать в санкционированных митингах, но не думаю, что нам разрешат. Власть боится нас, боится потерять свое место из-за того, что гнев народа растет.

Комментарий дал друг Екатерины Осиповой Кирилл Четвергов (на фото он вместе с Екатериной):

– ​Катя звонила мне из участка, плакала, говорила, что ее запугивают. Я слышал, как полицейские кричат на Катю. Весь Волжский отдел давил на хрупкую девушку. Когда Катю выпустили из участка, я пытался сесть в скорую помощь. Я хотел поехать со своей девушкой в больницу. Но майор Бакиев, типичный представитель российской полиции, не пустил меня в машину. Я попробовал пролезть в скорую помощь через полицейских, а Бакиев начал толкаться и задираться. Мы стали требовать объяснений, почему майор дерзким образом толкает граждан и носит при этом полицейскую форму. Полицейские вчетвером задержали меня, заломали руки и потащили в отделение. Стукнули головой об угол. Бакиев написал в СК на меня заявление, якобы я назвал его “придурком”, хотя такого не было. У нас есть доказательство в виде видеозаписи. Я говорил полицейским: "Господа, не надо, давайте вести конструктивный диалог”. Так как думал, что они понесли меня бить. В камере я провел сутки.

Сестра Екатерины Осиповой Марина Осипова рассказала, как ее пытались задержать на занятиях:

– ​Я записывала лекцию на курсах повышения квалификации по психиатрии. Зашли двое полицейских и попросили меня выйти из аудитории. Полицейские потребовали, чтобы я поехала в участок. Я отказалась, так как повестки у них не было. Тогда они стали угрожать, что потащат силой. Я сказала: "Давайте, а я на камеру это буду снимать". Они ходили за мной по пятам. Я им говорила, что я не уголовник, чтобы меня так преследовать. В участке в это время Катю из-за меня доводили. Потом силовики мне еще два дня звонили, требовали, чтобы я пришла к ним, а я не стала этого делать. Мне сейчас старшая медсестра говорит, чтобы я извинилась перед главным врачом из-за митинга. Не буду извиняться, потому что мне не нравится идти против себя. Не мне надо извиняться, а тому, кто развалил наше здравоохранение. У меня зарплата 15 тысяч рублей, а я иногда должна больным на свои деньги лекарства покупать. Я очень люблю свою работу, мне нравится помогать людям. Но я поняла, что скоро придется искать подработку, потому что на такие деньги не проживешь.

Координатор штаба Навального в Саратове Михаил Мурыгин рассказал, что после митинга 5 мая усилились репрессии по отношению к сторонникам Навального:

– ​После выборов власть совсем перестала стесняться. Недавно на собственника офиса, который мы снимаем в центре Саратова, надавили, и он отказал нам в аренде. Не успели переехать в новый офис, как владельцу помещения снова стали угрожать. К задержанным на митинге не пускают общественных защитников. Мы сняли такой случай на видео и скоро выложим на своей странице в "ВКонтакте". Участникам митинга "Он нам не царь" стали вменять арестную 6 часть вместо 5 статьи 20.2 КОАП. Они так делают специально, чтобы иметь возможность держать людей в обезьяннике сутками. Особенно стараются посадить тех, кто работает. Например, недавно один из участников митинга из-за того, что несколько суток сидел в камере, был уволен. Полицейские приходят к сторонникам Навального на работу и в деканаты, звонят родителям студентов. Таким образом они организовывают общественное давление на участников митинга. Пытаются возбудить на нас уголовные дела. На меня, например, председатель совета Саратовского регионального отделения партии "Родина" Алексей Дробот написал заявление, якобы я оскорбил Путина. Дробот считает, что я нарушил статью 319 "Оскорбление представителя власти". СК сейчас проводит проверку. Я в самом деле кричал на митинге, что Путин – вор. Я готов повторить эти слова где угодно, как угодно и сколько угодно раз. Люди кричат на улицах с 2011 года: "Путин – вор" .

"Особая ответственность, разумеется, у государственной и муниципальной власти. Люди справедливо хотят, чтобы проблемы, которые их беспокоят, решались без проволочек, чтобы к их предложениям, замечаниям, требованиям относились с должным вниманием, чтобы такие понятия, как репутация, честь, отзывчивость, открытость стали нормой жизни для представителей всех уровней власти", — сказал Путин на церемонии инаугурации в Кремле.

Дарина Шевченко