Вы здесь
Российская олигархическая система переживет своего нынешнего главу
По распространенной версии, Путин приструнил олигархов, поставил большую часть экономики под контроль государства и имеет почти безграничную власть. Однако российская олигархия жива и здорова, пишет The New York Times.
Якобы всесильный Путин на деле тратит много времени на действия в роли арбитра при яростных схватках таких олигархов, как Игорь Сечин (№ 4 на схеме путинского клана, подчинённый Путина по петербургской мэрии, один из 60 правящих воров в законе ) и Геннадий Тимченко (кликуха "Гангрена", №49,56,68 на схеме путинского клана, бизнес-партнёр Путина по петербургской мэрии, один из 60 правящих воров в законе, путинский bagman (человек, который распределяет среди членов банды деньги, полученные путём рэкета, вымогательства) .
Эти новоявленные олигархи, многие из которых построили обширные бизнес-империи за счет давних связей с Путиным - часть политической традиции, восходящей к экспансии Великого княжества Московского в XV веке.
Наиболее авторитетное описание своеобразной системы российского управления можно найти в необычном месте: в малоизвестном академическом эссе гарвардского специалиста по средневековью Эдварда Л. Кинэна, изначально подготовленном для Госдепартамента в середине 70-х. Яркое описание заговоров, секретов и силовой политики московского царского двора развенчивает миф о всесильном царе. Профессор Кинэн объясняет, как система власти элитных групп бояр и чиновников, которая накладывала ограничения на правителя страны, настолько укоренилась в политической культуре.
После разрушительной гражданской войны в XV веке бояре и чиновники решили, что в их интересах существрвание лидера, способного выступать "третейским судьей" в спорах и распределять между ними власть и имущество. Они намеренно окружили систему завесой секретности и преувеличили роль царя, дабы сохранить себе свободу маневра и не подпускать к системе чужаков.
Это сочеталось с неэффективной, но крайне централизованной системой, явно имеющей параллели в современной России, особенно необходимость держать под контролем непредсказуемое население и огромную малонаселенную территорию. Один из наиболее ярких примеров, которые приводит профессор Кинэн: «В конце 16-го века, когда дорога в столицу туда и обратно могла занимать большую часть года, даже простые сделки с недвижимостью, проведенные в крошечных деревнях у Полярного круга, должны были быть зарегистрированы и утверждены в Москве».
Сегодня Запад обычно упускает из виду, что ценность Путина - как и царей - для системы держится на сохранении баланса между конкурирующими интересами. Как и 500 лет назад, в Кремле борются преимущественно за власть, деньги и привилегии, а не по идеологическим причинам.
Маловероятно, что путинская система управления будут заменена на правовую систему, основанную на сильных институтах и системе сдержек и противовесов. Скорее, следует ожидать, что олигархическая система, со своими глубокими корнями в российской политической культуре, переживет своего нынешнего главу.