Вы здесь
Дневник охранника Гулага
Как нацистские, так и советские лагеря по природе своей бесчеловечны, но в одном они отличаются. Известно, что в нацистские концентрационные лагеря попадали определенные категории людей: евреи, гомосексуалисты, цыгане, политические враги. В советские лагеря мог угодить любой, включая вчерашних палачей и высокопоставленных деятелей партии. Чтобы человек угодил за решетку, достаточно было простого доноса и подозрения в контрреволюционности. В Советском Союзе революция действительно пожирала своих сыновей.
Условия жизни заключенных в советских лагерях были по-настоящему трагическими, немногим лучшими они были и для их тюремщиков.
Мы узнаем об этом, читая дневник охранника ГУЛага, некоего Ивана Чистякова. Судьба сделала его свидетелем массовой трагедии двадцатого века.
Этот дневник представляет собой исторический документ исключительной важности. Сегодня он хранится в сейфе правозащитного центра «Мемориал» в Москве. Его ценность объясняется тем, что не существует других воспоминаний тех, кто находился по другую сторону колючей проволоки. Действительно, в те времена было очень опасно вести дневник или упоминать в письмах об условиях жизни в исправительно-трудовых лагерях. Обыски и конфискации проводились постоянно, было достаточно малейшей провинности, чтобы из охранника превратиться в заключенного, в раба. О самом Чистякове известно только то, что он сам о себе сообщает: ему - немного за тридцать, он москвич непролетарского происхождения, любит спорт и живопись, возможно, ветеран гражданской войны, изгнанный по неизвестным нам причинам из большевистской партии. В 1934 году он оказался в Сибири во главе вооруженного отряда охранников исправительно-трудового лагеря, заключенные которого строили железнодорожную ветку Байкал - Амур. В течение двух лет, которые он провел, командуя взводом охранников, Иван Чистяков пишет дневник, уцелевший до наших дней и недавно впервые опубликованный. Это исторический документ исключительной важности, потому что других свидетельств, отражающих точку зрения охранников, больше нет.
Автор испытывает различные чувства: от эмпатии, сочувствия к заключенным до раздражения из-за бессмысленных приказов, ярости, грусти и стыда. И это происходит в годы, когда Сталин заявил в своей знаменитой речи, что «жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее». Но это утверждение не касалось заключенных и их охранников, коллег Чистякова. Климат был очень суровым, столбик термометра в январе опускался ниже 50-ти градусов, и как рабы, так и их охранники вынуждены были работать по 18 часов в день и проходить пешком по 30-40 километров. Не хватало самого необходимого: еды, одежды, дров, чтобы согреться. Плохая организация и абсурдные порядки повседневной жизни ставили почти в одинаковые условия заключенных и их тюремщиков. Чистяков был типичным представителем «болота». Он не был убежденным большевиком, но и не относился к закоренелым антикоммунистам. Он считал себя лояльным советским гражданином, который был возмущен хаосом, царившим вокруг. Он не мог наладить человеческих отношений со своими коллегами: каждый из них думал только о себе и считал дни до окончания вынужденного пребывания в лагере в качестве охранника.
Отчаявшийся автор этого леденящего душу документа не раз пытался покончить жизнь самоубийством. Он был арестован в 1937 году и убит в 1941 году. Возможно, именно из-за своего дневника, оказавшегося не в тех руках.