Как и за что сажают бизнесменов в России

Обывателю энергично заливают мозги помоями телевидения, где, якобы, честные менты с нищенской зарплатой ежедневно борются с ожиревшими преступниками, расхищающими "народное добро". Ну понятно, что "народного добра" уже нет в памяти, так как его никогда и не было. Но обыватель слушает, умиляется и...верит. Верит, потому что хочет верить. Этот обыватель даже не задумывается, что вокруг тех же ментов (как и сами менты, прокуроры, силовики и чиновники) сплошь неприкрытая преступность, коррупция и грабеж. Это видно невооруженным глазом всем ежедневно, но обыватель воспринимает жизнь через телевизор.

Российские тюрьмы забиты людьми, которые взяли на себя ответственность перед обществом. Они организовали бизнес, дали обывателю рабочие места и дали новые товары и услуги. Все это они сделали за счет своей энергии, воли и напряжения на ровном месте. А еще они верили, что России это нужно. Нужно потому, что кроме всего перечисленного, они еще и платили налоги в бюджет страны, которые шли на зарплаты врачам, учителям и тем же чиновникам. Но чиновник не может жить на зарплату, и он отнимает бизнес. Отнимает для себя. На страну чиновнику плевать и тем более плевать на бизнесмена, который в награду за свои труды перед обществом отправляется в тюрьму. Такова благодарность страны бизнесу.

Стоит ли после этого удивляться, что мы сырьевая страна? Мы гордимся, что мы не банановая республика, но не понимаем, что это одно и то же - и бананы и сырье являются дарами природы, а не продуктом жизнедеятельности человека. А вот те, кто создавал продукты - в тюрьме, их бизнес отобран и находится в собственности бездарных грабителей.

Предпринимателю Алексею Козлову, автору «Бутырка-блог», на прошлой неделе удалось добиться отмены обвинительного приговора и выйти на свободу. Верховный суд не нашел в его действиях состава преступления и отменил решение Пресненского суда Москвы.

В Музее и общественном центре имени А.Д. Сахарова прошла встреча с недавним заключенным. Он рассказал, как в России с помощью прокуроров и судей отнимают бизнес и лишают свободы.

«Сначала они фальсифицируют документы, – описывал схему Козлов. – Затем надо человека арестовать, чтобы лишить его возможности защищаться. Помещая его в тюрьму, вы заставляете его бороться за жизнь, о каком суде тут можно думать! Дальше они начинают торговаться. Ко мне приезжали следователи, оперативники, сотрудники Бутырки. Человек по идее должен пойти на все, чтобы из этого ада вырваться».

В марте 2009 года Пресненский суд Москвы признал Алексея Козлова виновным в хищении акций ОАО «Искож» и легализации незаконных доходов. По версии следствия, он, «представив фиктивные документы», перевел 33,4% акций ОАО «Искож» на счета своей компании, совершив мошенничество путем хищения в особо крупном размере. Бизнесмен был приговорен к восьми годам колонии общего режима.

Добиться пересмотра дела удалось отчасти благодаря огласке – Козлов, передавая информацию на свободу, вел «Бутырка-блог», в котором описывал жизнь за решеткой. В зале присутствовала его жена журналистка Ольга Романова, регулярно писавшая о муже и добивавшаяся пересмотра его дела. Зал встретил ее аплодисментами.

По словам Козлова, в колонии он познакомился с бизнесменами, в отношении которых дела фальсифицировались похожим образом: «Основная задача для предпринимателя, попавшего в такую историю, – сделать ее максимально публичной. Я хочу создать такое объединение: кроме нас самих нам ничто не поможет».

Выступавшая после Алексея Козлова Елена Панфилова, глава Transparency International в России, подтвердила существование отработанных схем, позволяющих отнимать имущество с помощью суда. «Есть мнение, что такое только с богатыми происходит – у них же есть что красть. Наша статистика показывает, что это может случиться с каждым. Твоя машина или дача всегда может понравиться какому-то упырю».

Отвечая на вопрос из зала, Козлов заявил, что намерен привлечь к ответственности судью и прокурора. «Это государственные служащие, они получают зарплату из наших налогов, они должны обеспечивать правосудие, служить заслоном от несправедливости, а не наоборот», – сказал он.

Цитата:

«Бутырка» была только верхушкой айсберга. Все обстоит намного хуже.

 

Разговоры о либерализации уголовного законодательства — это прекрасно. Но разговоры и реальность находятся в непересекающихся мирах. Человек, осужденный к лишению свободы, не может быть лишен других основных прав, прежде всего права на жизнь, на труд и медицинскую помощь. Здесь я обобщил основные проблемы, с которыми сталкиваются осужденные.

 

Быт

 

Я не понимаю, как можно ходить в душ один раз в неделю (чаще запрещено). Я не понимаю, как можно жить в бараке зимой, когда температура в спальном помещении — плюс шесть. Я не понимаю, как можно сушить после работы на свежем воздухе вещи в сушилке, где температура опускается ниже нуля. Я не понимаю, что можно приготовить на любезно отпущенные из бюджета 1000 руб. в месяц для здоровых мужиков (именно столько выделяет государство на питание в зонах: 33 руб. в день). Я не понимаю, почему в зоне запрещены электроплитки, почему нельзя передавать крупы и свежее мясо. Если стоит задача уморить людей голодом, сделать из здоровых больных, чтобы после освобождения работал только на таблетки, тогда понятно. Я бы назвал это медленной смертью. Это уже не к Европейскому суду по правам человека, это к Гаагскому трибуналу: речь идет о настоящем геноциде.

 

Медицина

 

Не дай бог заболеть в зоне. Даже если есть деньги и врачи, готовые приехать к вам на край света, инструкции ФСИН таковы, что при серьезном заболевании у вас не будет шанса выжить, если вы не заплатите. Речь идет в первую очередь о процедуре выдачи лекарств в зоне. Предположим, вы простыли и у вас температура, родственники (если они вас не бросили) передают лекарства (в зонах ничего нет). Медицинская часть, через которую лекарства передаются, согласно инструкции ФСИН вам лекарства не выдаст. Вы должны будете ежедневно по несколько раз в день приходить в санчасть, где хранятся ваши лекарства, и принимать их там же. То, что вы больны, никого не волнует. Народу ходит много, всех принимают по одному, так что в санчасти можно провести часа полтора-два для одного приема таблетки, или часов пять-шесть за день. Мерзнуть по несколько часов в предбаннике санчасти, да еще и с температурой, — гарантия получения осложнений и отъезда на больничку. А на больничке несладко — там кормят так, что лучше вам об этом не знать. С приглашением нормальных врачей дела обстоят еще хуже. Моему врачу было отказано в посещении тамбовской зоны, где я содержался, хотя это и не запрещено.

Очевидно, что нормативную базу нужно менять, но никому нет до этого дела. Во ФСИН больше пекутся об отчетности, чем о «контингенте». Это очень похоже на пытки.

 

Рабский труд

 

Согласно уголовно-исполнительному законодательству труд осужденных в зонах должен регулироваться трудовым законодательством. Исключение составляют прием и увольнение с работы. То есть осужденный должен иметь 40-часовую рабочую неделю, получать не менее минимального размера оплаты труда, а ФСИН не может вычитать из зарплаты более 75% — это вычеты, например, за форменную одежду и на оплату иска, если он вообще есть. На руки, таким образом, осужденный должен получать не менее 1000 руб. Я знаю случаи, когда осужденные, работая в цеху по две смены, получали в месяц 65 руб. Мало того, что невыплата зарплаты преступна, так ведь недоначисленная зарплата — это еще и недоначисленные налоги, т. е. уголовное преступление. Я знаю зоны, где работают семь дней в неделю без выходных и праздничных дней, работают даже 1 января. Понятно, что сверхурочных никто не платит, отчетность сдается так, как будто осужденные работают в рамках Трудового кодекса. Я сам видел эти отчеты. В годы сталинского ГУЛАГа в зонах было четыре выходных дня в месяц, правда, во время войны сократили до трех. А сейчас в России есть колонии, где нет ни одного выходного дня. Стало быть, Берия был гуманнее?

 

Условно-досрочное освобождение.

 

Нынешняя система УДО, когда главным критерием является наличие поощрений и отсутствие взысканий, неэффективна. Это очевидно. Процент возврата на зону освобожденных по УДО держится стабильно выше 50%. Условно-досрочное освобождение — формальная процедура, но только если речь идет об убийце или насильнике. К осужденным предпринимателям относятся иначе, им труднее всех выйти по УДО. Никто не исследует степень социальной опасности освобождающегося зека. А ведь именно это должно быть положено в основу принятия решения об УДО. У Берии тоже было много государственных поощрений в виде званий и орденов — можно ли было на этом основании судить о степени его законопослушности? Сейчас на свободу по УДО выходят люди, неоднократно убивавшие, грабившие и торговавшие наркотиками. И они не раскаялись, чего не скрывают. Но у них идеальные личные дела. С другой стороны, есть предприниматели, не признавшие вины и продолжающие бороться за себя, свою репутацию и свой бизнес, которых посредством отказа в УДО убеждают сдаться.

 

Осужденный, видя, как представители власти каждый день нарушают закон, сам начинает на него плевать. Нынешняя система способствует сохранению и даже стимуляции преступности и приводит к озлоблению пусть и оступившихся людей, но для общества еще не вполне потерянных. А как будут действовать после выхода на свободу заведомо неправосудно осужденные предприниматели, которые массово начнут освобождаться после 2012 г., я догадываюсь. Я называю 2012 год, потому что волна посадок началась после первого процесса Платона Лебедева и Михаила Ходорковского, а сроки люди получали те же или более длительные. Лучше срочно начинать решать эту проблему сейчас, пересматривая дела по экономическим статьям, чем столкнуться с активными, молодыми, умными, озлобленными людьми, потерявшими здоровье, семью, собственность и веру в закон.

 

Алексей Козлов