Общественно-политический журнал

 

Филосемитство Ганса Христиана Андерсена

В 1819 году, когда Гансу Христиану Андерсену исполнилось четырнадцать лет, он впервые приехал в Копенгаген. В тот же день там разразился невиданный по тем временам еврейский погром: толпа громила еврейские магазины, и часть евреев бежала из города.

Картина погрома надолго осталась в памяти юного Андерсена.

Будущий великий сказочник, сын прачки и сапожника, познал и голод, и нищету, и раннее сиротство, так что он вполне мог разминуться со своей судьбой, если бы не забота добрых людей, среди которых было немало евреев.

Первым оказался директор еврейской школы для мальчиков Феддер Карстенс. Когда Гансу минуло пять лет, мать привела его к Карстенсу.

В автобиографии Андерсен вспоминает: «В школе я был самым маленьким, поэтому, когда другие мальчики играли, господин Карстенс держал меня за руку, чтобы меня не сбили с ног. Он был очень добр ко мне, трепал по щеке, угощал пирожными (…) Много лет спустя (…) я узнал, что старик рассказывал гостям со счастливой улыбкой: «Вы мне, наверное, не поверите, если я скажу, что был первым учителем нашего самого знаменитого поэта. Андерсен учился в моей школе».

Первого учителя Андерсен помнил всю жизнь и не забыл поздравить его с золотой свадьбой.

Вместе с мальчиками в школе господина Карстенса училась и девочка Сарра Хейман, с которой Андерсен подружился. Спустя полвека он написал рассказ «Еврейская девочка», сохранив ее имя.

Героиня рассказа, «добрая, умная девочка», училась в школе для бедных, и, поскольку это была христианская школа, еврейке Сарре не разрешалось принимать участие в уроках Закона Божьего. В один прекрасный день учитель вызвал ее отца и сказал: «Если вы хотите, чтобы ваша дочь осталась в школе, она должна перейти в христианскую веру». На что отец Сарры ответил: «Моя покойная жена соблюдала все законы наших предков и перед смертью взяла с меня клятву, что наша дочь никогда не перейдет в другую веру». Сарра ушла из школы. Потом она стала гувернанткой в семье протестантов, но голос матери звучал у нее в ушах, и она сказала: «Я никогда не крещусь! Никогда не предам тебя, мамочка!»

Сарра умерла в больнице для бедных, и на церковном кладбище для нее не нашлось места: как еврейку ее похоронили за забором.

Этот рассказ был не единственным произведением Андерсена на еврейскую тему. Есть эта тема и в трех его романах: «Только скрипач», «Быть или не быть», «Счастливчик» и в стихотворной драме «Агасфер».

В романе «Только скрипач» появляется экзотическая Наоми, которая, несмотря на свое еврейство, входит в высшее общество. Автор не подчеркивает факт ее еврейства, но его симпатии явно на ее стороне.

А в романе «Быть или не быть» Андерсен противопоставляет молодого христианина Нильса, утратившего веру, еврейке Эстер, которая мечется между двумя религиями. Ее дед предан еврейству, а Эстер не только сама переходит в христианство, но и возвращает в него Нильса.

В романе «Счастливчик» тоже есть конфликт на почве религии. Еврейский учитель пения Сибони мог бы сделать карьеру, если бы крестился. Но он не предает веру предков.

И наконец, еще один еврей – Вечный Жид – в драме «Агасфер». Андерсен симпатизирует герою драмы не только как еврею, но и как одинокому скитальцу во времени и в пространстве, которого так хорошо понимал сам автор.

В 1866 году, будучи в Амстердаме, Андерсен пришел на симфонический концерт и был поражен: «Там была элегантная публика, но мне было грустно не видеть среди нее сыновей того народа, наследники которого – Мендельсон, Мейербер, Халеви – одарили нас самыми блестящими сочинениями. Я не встретил там ни одного еврея. Когда же я высказал свое недоумение по этому поводу, то, к стыду своему, я услышал, что евреям вход воспрещен».

Редкий для того времени филосемитизм Андерсена в значительной мере объяснялся его долгой и близкой дружбой с самыми известными еврейскими семьями в Копенгагене.

Так, одним из первых Андерсена поддержал директор театра, статский советник Йонас Коллин, который помог ему получить нужное образование, а потом, будучи финансовым советником короля, выхлопотал для него королевскую стипендию.

У богатого коммерсанта Мартина Хенрикса Андерсен всегда чувствовал себя как дома и порой просил хозяйку, талантливую пианистку Терезу Хенрикс, сыграть ему «что-нибудь для души». У Хенриксов бывали лучшие музыканты, актеры и художники Дании.

Много счастливых дней Андерсен провел в доме владельца процветающей торговой компании, главы еврейской общины Дании Морица Мельхиора. Там он узнал очень много о евреях, об их религии, об их жизни. Дом Мельхиоров он называл «самым домашним из домов». В свою очередь хозяева и их восемь детей до того привязались к «дяде Гансу», что считали его членом своей семьи. Брат Морица, Исраэль Мельхиор не раз фотографировал Андерсена, и эти фотографии великого сказочника были самыми лучшими.

Дружил Андерсен и с адмиралом Петером Фредериком Вульфом, и, особенно, с его младшей дочерью Идой, в замужестве – Кох. Это ей он посвятил сказку «Цветы маленькой Иды».

В дневниках Андерсена фамилии Хенрикс, Коллин, Мельхиор, Вульф-Кох повторяются очень часто, потому что у первых он обедал по воскресеньям, у вторых – по понедельникам, у третьих – по четвергам, у четвертых – по пятницам.

С теми же семьями связаны и последние дни Андерсена.

В доме Морица Мельхиора его жена и дочери ухаживали за умиравшим Андерсеном и записывали все, что он говорил.

В последнем предсмертном письме к внучке Йонаса Коллина Андерсен спрашивал: «Но где же благословенная, преданная Ида Кох? Я так давно ничего не слышал о ней».

Похоронили Андерсена в одном склепе с супругами Коллин, и только спустя почти полвека останки великого сказочника перенесли в отдельную могилу.

Владимир Лазарис