Вы здесь
Забытая могила изувера
19-летний Ян Сидоров и 24-летний Владислав Мордасов вышли на улицу с плакатами в защиту погорельцев. Но их обвинили в организации массовых беспорядков, и 4 октября 2019 года молодые люди приговором Ростовского областного суда получили более 6 лет колонии строгого режима. В это же время в Москве сотрудники ФСБ выбивали побоями и угрозами у 17-летнего школьника Марата Нигматулина признания в терроризме.
Эти и другие подобные дела, вроде дела "Сети", связанные с фабрикацией политических обвинений, пытками и издевательствами над юными арестантами, напоминают юристу Александру Бусарову историю 1937 года, когда НКВД расследовал дело в отношении подростков по статье "Терроризм" – дети якобы замышляли убийство секретаря местной парторганизации и начальника районного отделения НКВД.
Возмущенный ростом сталинистских настроений в России, Бусаров в 2012 году начал собирать сведения об офицерах советских спецслужб, которые были репрессированы в 30–50-х годах и до сих пор не реабилитированы. Через Главную военную прокуратуру он стал добиваться пересмотра дел организаторов государственного террора, осужденных в СССР за вымышленные преступления – шпионаж и контрреволюционную деятельность. Он хотел, чтобы путинское правосудие, пересматривая эти дела, подтверждало, что советские спецслужбы были преступными по своей сути. В настоящее время Александр Бусаров при поддержке центра "Досье" работает над историко-юридическим комментарием к материалам этого проекта.
Мы начали серию публикаций документов проекта "Немезида", которые Александр Бусаров вывез из России, статьями о судьбах чекистов Сергея Миронова-Короля, расстрелянного в 1940 году, Павла Чистова (1905–1982), попавшего в немецкий плен, а затем в ГУЛАГ, Амаяка Кобулова (1906–1955) и Бориса Бермана (1901–1939).
Очередная история из досье "Немезида" посвящена Александру Ивановичу Карачарову (1893–1970), бывшему главе НКВД Марийской АССР.
Под его руководством в 1937 году и расследовалось уголовное дело в отношении группы учащейся молодежи в возрасте 14–15 лет, якобы замышлявшей теракты против партработника и чекиста. Предварительное следствие вела лейтенант госбезопасности (спецзвание, соответствовавшее воинскому званию капитан) Александра Чернова, применявшая на допросах изощренные пытки. Чернова прославилась тем, что ухитрялась раскрывать более ста политических преступлений в месяц – за это ее прозвали "стахановкой". У нее были излюбленные методы пыток: паяльник окунали в солидол и втыкали в тело подследственного, сажали его на ножку табуретки или на ведро, в котором находились живые крысы.
Однако в деле юных террористов случился неожиданный сбой репрессивной машины. В судебном заседании многие подростки были оправданы, а в отношении самой Черновой было вынесено частное определение. Однако на помощь следователю-садистке пришел ее начальник Карачаров. Он не только не наказал Чернову за её преступления, но даже не выпустил подростков из пыточных подвалов. Вместо этого он дал указание направить уголовное дело на рассмотрение "особой тройки" НКВД, где сам же и председательствовал. "Тройка" вынесла смертные приговоры, дети были расстреляны, а их тела сброшены в безвестные ямы. Так закончилось марийское "дело подростков" сталинского времени. Имена репрессированных несовершеннолетних скрыты в архивах ФСБ, и мы узнали об их судьбе только благодаря определению Судебной коллегии по делам военнослужащих Верховного суда Российской Федерации, которая 30 сентября 2014 года в закрытом судебном заседании рассматривала заявление Александра Бусарова. Уголовное дело Карачарова, арестованного в 1939 году во время бериевской чистки органов госбезопасности и получившего относительно мягкий приговор – 20 лет лагерей, – в архиве ФСБ имеет гриф "совершенно секретно". Грифы секретности получили также и материалы надзорного производства военной прокуратуры по делу Карачарова, и материалы судебного рассмотрения дела.
На совести Карачарова были не только смерти безвинных детей. В апреле 1938 года, за 9 месяцев до своего ареста, Карачаров докладывал на пленуме обкома ВКП(б): "В 1937 году провели огромную работу – нанесли сокрушительный удар по кулачеству, хорошо очистили республику от этих сил. С августа по январь изъято тысячи человек, это помимо буржуазно-националистической организации. Ликвидировали кулацкую силу, которая побывала в ссылках, была судима, сослана, вернулась и устроилась в колхозах. Этот элемент изъят и сослан в лагеря. Проведена массовая операция".
В уголовном деле Карачарова говорится о том, какими способами проводилась эта операция: конвейерные допросы, длительные "стойки" заключенных, пытки, избиения.
Центральной фигурой вымышленной контрреволюционной организации марийцев был объявлен писатель и фольклорист Владимир Мухин, директор Научно-исследовательского института Марийской автономной области, который он сам же и основал. Мухина изощренно пытали, заставляя подписать признание. В мае 1937 года он рассказывал в жалобе главе НКВД Николаю Ежову: "Угрожали расстрелом, морили голодом и жаждой, обычным обращением были слова "тварь, скотина, червь". Я категорически отказывался от признания себя "руководителем" несуществующей организации. Тогда ко мне стали применять репрессии: заперли в холодную камеру, к тому же сырую, при температуре минус 15–17 градусов, лишили нормального отдыха, сна. Наконец, посадили на "вечный стул", то есть я не имел права сойти со стула в течение нескольких суток кряду. Дело для меня принимало трагический оборот: либо повеситься, либо, сидя на стуле, умереть, либо сойти с ума".
Его жена обращалась за помощью к Екатерине Пешковой, жене Максима Горького, но все было тщетно. Владимира Мухина, как особо опасного преступника, возили в город, носящий имя Горького, для дополнительных следственных действий, и там состряпали новые доказательства его преступлений. 10 мая 1938 года писатель был приговорен к Высшей мере наказания и на следующий день расстрелян.
Во времена Карачарова в Марийской АССР, как и в других регионах Советского Союза, НКВД проводило "польскую операцию". Поляков, живущих в Йошкар-Оле, обвиняли в том, что они готовятся взорвать городской водопровод по приказанию из Варшавы. По таким абсурдным обвинениям были арестованы около 150 переселенцев из Польши.
Волна репрессий накрыла и духовенство: арестовывались как православные священники, так и марийские жрецы – карты. Среди тех, кого обвинили в членстве в организации, стремящейся к "насильственному отторжению Марийской республики от Союза ССР и созданию буржуазно-националистической федерации угро-финских племен под протекторатом Финляндии", был бывший священник, педагог-миссионер, автор марийского гимна Тихон Ефремов. 1 октября 1938 года "особая тройка" НКВД Марийской АССР приговорила Ефремова и еще 9 человек, проходивших по этому делу, к расстрелу.
Практически вся марийская интеллигенция оказалась в застенках, союз писателей прекратил существование. По приговору "тройки" были убиты писатели Сергей Чавайн, Иосиф Шабдар, Олык Ипай, художник Константин Егоров. К 10 годам заключения был осужден киноактер и поэт Йыван Кырла.
Приговоры приводил в исполнение комендант здания НКВД и руководитель расстрельной команды Михаил Цветков. Во время перестройки, в 1988 году, на партийном собрании от палача потребовали раскаяния и рассказа о местах захоронения расстрелянных под угрозой исключения из партии. Вскоре после собрания Цветков повесился.
В 1990 году общество "Мемориал" провело первые раскопки на месте массовых захоронений политзаключенных – на Мендурском полигоне. В одном из рвов были обнаружены останки 164 человек. Удалось установить имена расстрелянных и даты казней: 5–8 августа 1937 года. Церемония перезахоронения прошла 6 сентября 1990 года. Однако Мендурское кладбище не имеет статуса памятника истории, территория его не огорожена, раскопана только одно массовое захоронение, хотя их может быть до 80, и общественные организации тщетно добиваются от ФСБ списков всех похороненных в этих братских могилах. "Черные копатели" находят в этих местах человеческие останки, но власти не желают проводить квалифицированные раскопки. Народный музей истории ГУЛАГа в Йошкар-Оле после прихода к власти в республике Марий Эл Александра Евстифеева завалили проверками, и в 2018 году выселили из бывшего здания НКВД.
Согласно переписи 1939 года, население Марийской республики составляло 588 тысяч человек. Точное число репрессированных до сих пор не установлено. Предполагается, что в годы террора были убиты около 15 тысяч жителей республики.
"Культуре народа, его национальному самосознанию был нанесен такой удар, что последствия этого оказались необратимыми. Литература и искусство, в целом культура были отброшены далеко назад от достигнутых позиций, и даже через полвека новому поколению интеллигенции не удалось вновь выйти на те рубежи. С той поры, когда была истреблена молодая марийская интеллигенция, радевшая за родную культуру, родной язык и за это объявленная вражеской, страшным дамокловым мечом на долгие годы нависло над народом пугающее слово "национализм". Страх и оцепенение от репрессий 30-х годов долго не проходили, да и до настоящего времени ощущаются", – пишет марийский историк Ксенофонт Сануков.
Организатор этого погрома Александр Карачаров был освобожден из лагеря в 1956 году и благополучно дожил до 77 лет. Его могила в Нижнем Новгороде заброшена. В 2014 году дело Карачарова рассматривалось на закрытом заседании Судебной коллегии по делам военнослужащих Верховного суда, отказавшей ему в реабилитации в связи с "преступлениями против правосудия".
"За период с августа 1937 года по октябрь 1938 года "тройкой" НКВД Марийской ССР под председательством Карачарова по обвинению в контрреволюционных преступлениях рассмотрено 1293 дела на 2415 лиц, из которых 1163 расстреляно. Рассмотрение следственных дел "тройкой" проводилось в массовом порядке: за 8 октября 1937 года – 166 дел на 230 человек, 11 октября 1937 года – 71 дело на 106 человек, 10 ноября 1937 года – 63 дела на 152 человека, 29 декабря 1937 года – 159 дел на 224 человека", – говорится в документе, который мы публикуем впервые. Под председательством чекиста Карачарова работал настоящий конвейер смерти, сожравший и его товарищей по "особой тройке" НКВД.
Первый секретарь обкома Марийской АССР и член "тройки" Чеслав Врублевский (1900–1986) был в 1937 году снят с должности за нерешительность в борьбе с врагами народа и отправлен в Сталинград руководить гвоздильно-проволочным жестяно-посудным заводом. 24 июня 1938 года его арестовали и приговорили к 8 годам лагерей. Отбыв полный срок, вышел на свободу в 1946 году.
Его место в "тройке" и на посту секретаря комитета партии занял Зиновий Жаднов. Но и его арестовали в мае 1938 года. В августе Военная коллегия Верховного суда приговорила Жаднова к высшей мере наказания. Бывший член "особой тройки" был расстрелян сразу после вынесения приговора в Москве на полигоне "Коммунарка".
Прокурора Владимира Быстрякова, вместе с которым Карачаров выносил приговоры в составе "тройки", сам же Карачаров приговором этой же "тройки" отправил на тот свет в сентябре 1938 года. Его обвинили в том, что он, являясь участником угро-финской националистической повстанческой организации, готовил теракты, в том числе убийство Сталина и Ежова.
Автор проекта "Немезида" Александр Бусаров комментирует это дело:
"В истории Карачарова есть моменты, от которых захватывает дух. В частности, история безумно смелого судьи, который посмел не только оправдать группу подростков по статье "Терроризм", но даже вынес частное определение в отношении следствия, сфабриковавшего это дело. Частное определение, то есть по сути, обвинительная речь суда в адрес сталинского НКВД в годы "большого террора" – что-то совершенно немыслимое! Но несмотря на всю кажущуюся невозможность происшедшего – это факт.
Очевидным образом эта история перекликается с развязанными сегодня руководством России политическими репрессиями и российским судейским корпусом, который активно в них участвует. Она явственно показывает, что даже в самые мрачные периоды истории суд может оставаться принципиальным, бескомпромиссным и противодействовать беззаконию.
Даже в Третьем рейхе известны случаи, когда судьи действовали против власти: в одном – обычный городской судья открыто противостоял государственной политике уничтожения психически больных людей и даже инициировал обвинение в убийстве в отношении одного из высших руководителей нацистской партии, за что был уволен с судейской должности. Другой, будучи юристом, судьей СС и доверенным лицом рейхсфюрера, безжалостно уничтожал руководство и охрану нацистских концлагерей под видом правосудия за коррупционные преступления, в связи с чем после войны даже не подвергся денацификации.
Так что же мешало "тройке" судей Ростовского областного суда в октябре 2019 года быть принципиальными и честными при вынесении приговора трем молодым пикетчикам? Что заставило их своим приговором узаконить политические репрессии?
На память приходит недавно принятое судьей Красноперекопского районного суда полное издевок частное определение в адрес Генерального прокурора РФ. Когда есть воля и желание, суд может вести себя как независимый орган, а не аппендикс силового аппарата.
Однако в подавляющем большинстве случаев российский суд воспринимает волю вышестоящего руководства как источник права. Именно так было в гитлеровской Германии, где указания из канцелярии фюрера считались истиной в последней инстанции. Ничем хорошим, как вы знаете, это не закончилось.
Что же касается личности самого Карачарова, то всё встало на свои места… Прошли десятилетия, и одинокое, проржавевшее, всеми забытое надгробие некогда всесильного наркома внутренних дел Марийской АССР напоминает о бесславной кончине; а еще явственно диссонирует с его некогда невообразимым всесилием, когда даже суд не мог преодолеть могущества Карачарова и данной ему тираном власти над человеческими жизнями. Десятилетиями архив госбезопасности скрывал образ орденоносного чекиста. И было что скрывать – зверь в человеческом облике, решивший показать своё могущество попранием закона и человечности, постановивший убить заведомо безвинных и оправданных судом детей, одуревший от безнаказанности выродок, смертями тысяч людей доказывавший свою верность Сталину.
Хочется, чтобы такое же позорное забвение ожидало и участников нынешних политических репрессий: доносчиков, провокаторов, следователей, прокуроров и судей – всех тех, кто ломает жизни ни в чем не повинных людей".