Вы здесь
Путин строит долгосрочную стратегию России в Сирии и готов бросить вызов любой стране
Будь то удар Ирана по Сирии или заявление Соединенных Штатов, что они могут обстрелять новые российские ракетные установки, у Путина один ответ: он демонстрирует мускулы и дает понять, что не боится бросить вызов любой стране.
Продемонстрировав чудеса логистики, всего через две недели после того, как сирийцы ненароком сбили российский самолет-разведчик, Россия доставила на свою авиабазу в Хмеймим целую систему ПРО S-300.
Для того, чтобы из Мурманска, через Иран и Ирак, доставить S-300, потребовалось не менее семи рейсов мощного Ан-124. Во вторник министр обороны России Сергей Шойгу сообщил о прибытии S-300 в Сирию, заявив, что к 20 октября батарея будет включена в уже существующую систему ПРО, и что в течение трех месяцев сирийские специалисты будут подготовлены к ее использованию.
Перед аналитиками-специалистами в области российской военной машины стоит ряд вопросов. Являются ли батареи S-300 самыми модернизированными в этой серии? Каковы могут быть последствия различий между версиями радаров и ракет для самолетов других ВВС, летающих в этом регионе? Сколько пусковых установок было доставлено в Сирию? Поскольку в Хмеймим уже действует более совершенная система ПРО S-400, будет ли новая система просто включена в существующую систему ПРО, расширит ли она зону радиолокации и создаст ли дополнительные возможности отслеживания и перехвата входящих целей? Или конечной целью доставки новых установок стало оснащение режима Асада новенькой системой ПРО?
Вызывает вопросы и рекордный срок доставки этой системы. Даже у таких мощных военных держав, как Россия, нет таких валяющихся без дела ракетных установок. Невозможно представить, что россияне забрали их из действующего батальона ПРО. Значит, эти батареи либо находились на складе, либо в любом случае были намечены на замену новыми системами.
В прошлом Россия говорила о возможности оснащения своих сирийских союзников установками S-300, но о том, что решение принято, было объявлено лишь после того, как был сбит Ил-20. По мнению комментаторов, этот шаг был предпринят для того, чтобы осложнить действия израильских ВВС в небе Сирии.
Россия обвинила Израиль в том, что российский самолет был сбит в результате «провокации» со стороны израильских самолетов, сбросивших планирующие бомбы на ирано-сирийский объект по производству высокоточных ракет вблизи Латакии. Но в последние дни антиизраильская риторика россиян поутихла и, сообщая о прибытии S-300 в Сирию, Шойгу не упомянул Израиль.
Так что это было? Реакция на сбитый Ил-20? Или же этот инцидент стал лишь предлогом для изменения стратегии России в Сирии?
Трезво глядя на вещи, это действительно не более, чем предлог. S-300 не помешают Израилю поражать иранские цели в Сирии. Наличие этих установок приведет к тому, что Израиль будет вынужден вернуться к более низкому операционному профилю, который был характерен для его ударов по объектам в Сирии до того, как политики и генералы начали бахвалиться тем, что нанесли сотни ударов.
У Израиля достаточно знаний, опыта и оборудования, чтобы его самолеты могли благополучно увернуться от ракет S-300. Но тот факт, что в Сирии размещены дополнительные батареи, укомплектованные российским персоналом, потребует от израильских ВВС большей осторожности. Более современное оборудование должно также помочь россиянам и их союзникам-сирийцам предотвратить еще один инцидент, когда сирийцы собьют российскими ракетами очередной российский самолет.
Есть у Путина и другие варианты. В среду он заявил, что хочет, чтобы все иностранные силы «в конечном итоге» покинули Сирию. Тогда и Россия сможет со временем завершить свою миссию в Сирии, а большую часть территории страны вновь будет контролировать Башар Асад. Зачем рисковать жизнью российских солдат?
Он и в прошлом делал подобные заявления, но россияне никуда не уходили. Однако если Путин действительно намерен сократить контингент российских войск в Сирии, то объяснение, что перед нами — модернизация систем ПРО режима Асада, звучит вполне логично. Но это — Путин, а ему нравится, когда в его распоряжении есть как можно больше альтернативных решений. И совсем не похоже, будто в ближайшее время он уйдет из Сирии.
Асад может ощущать себя в относительной безопасности в Дамаске и вновь обрести контроль над всеми главными городами Сирии, но «параллельные» войны в Сирии далеки от завершения. Это не просто теневая война между Израилем и Ираном. Турция вынудила Россию и режим Асада отказаться от их планов по захвату удерживаемого повстанцами Идлиба, но эта война никуда не исчезнет.
В восточной части Сирии, на границе с Ираком, силы ИГ проводят перегруппировку. ИГ могла потерять свои опорные пункты в Мосуле и Ракке, но в ее рядах по-прежнему около 30 тысяч боевиков, которые действуют в обеих странах. В августе США отменили решение о выводе специальных сил, которые действуют совместно с возглавляемыми курдами «Сирийскими демократическими силами» в районе Эфрата.
Путин, мастерски использовавший вакуум, оставленный президентом Бараком Обамой в Сирии, чтобы гарантировать выживание своего клиента, вряд ли совершит ту же ошибку и оставит вакуум после себя.
К чему может привести возникновение такого вакуума, стало ясно 1 октября, когда Иран обстрелял объекты в восточной Сирии, заявив, что таким образом он наносит ответный удар по тем, кто спланировал теракт на военном параде в Ахвазе.
На настоящий момент Иран, быть может, и союзник России, но он также является и ее потенциальным соперником в борьбе за контроль над Сирией. Равно как и Соединенные Штаты, которые в течение последних двух дней оказались втянутыми в очередной ракетный кризис с Россией, возникший после того, как посол США в НАТО пригрозил нанести удар по новым российским ракетам в Сирии, поскольку, по мнению НАТО, они не соответствуют договору о вооружениях среднего радиуса действия.
Две страны-члены НАТО, США и Турция, держат свой военный контингент на территории Сирии, а тем временем Франция и Англия продолжают наносить авиаудары по силам ИГ.
Поставка S-300 режиму Асада в первую очередь сигнализирует о том, что Путин строит долгосрочную стратегию России в Сирии и готов бросить вызов любой стране, вторгающейся в то, что он теперь считает своей вотчиной.